Чуть помедлив, я все же спросил старика:

– Что значит «Ягуар выбрал меня»?

Старик присел на корточки и начал скручивать лист табака:

– То и значит: твоё тело смогло принять душу Ягуара, когда твоё сердце прекратило биться и я его реанимировал.

Криво усмехнувшись, я присвистнул:

– Не, ну что за бред? Хочешь сказать, что я не человек, или что-то такое?

Старик хрипло рассмеялся, сощурив глаза, довольно затянулся:

– Одним словом – гринго…

Сев рядом с ним, я запальчиво сказал:

– Так научи меня!

Старик, все ещё улыбаясь, спросил:

– Чему, Андре?

– Думать, как ты!

– Хочешь сказать, думать, как семинол?

Я кивнул, старик выразительно посмотрел на мою руку, и я тут же начал тренироваться опять.

– Научиться думать, как семинол – это невозможно, либо ты им рождаешься, либо…

Я не дал договорить старику, прервав его речь:

– Но ты сам говоришь, что Ягуар выбрал меня!

Старик задумчиво свёл брови, когда я открыл рот, чтобы продолжить, он вскинул вверх руку, призывая к молчанию, любимый жест Оцеолы. Я с раздражением уставился на его загорелую темную ладонь с крепкими пальцами.

Не знаю, сколько мы так просидели молча, мне показалось – целую вечность. Когда уже начало смеркаться, старик вышел из своей задумчивости. Встав на ноги и отряхнув колени, он сказал:

– Завтра встаём, и ты начнёшь обучаться делать глиняные кувшины.