– Жаль, но это так красиво!.. – восхищенно произнесла Настасья.

– И куда бы я в такой рубахе пошел?.. – хмыкнул Николай. – Народные мотивы нынче не в моде! И потом, всё это так кричаще…

– Ничего не кричаще! Много ты понимаешь в красоте!.. Посмотри как красиво, стебелек к стебельку, строчка к строчке… сколько души надо вложить, чтобы получился такой узор! – Настасья заворожено смотрела на рубашку и гладила выпуклую вышивку кончиками пальцев. – Да что ты в этом понимаешь!.. Это же настоящее творчество!

– Вот-вот!.. Молодец, дочка!.. – одобрительно кивнула Аграфена. – Чувствуется, что ты любишь рукодельничать. Наша кровь в тебе течет, деревенская… даром, что детдомовская, в городе выросла…

– У нас по домоводству учительница была очень хорошая!.. – тихо сказала Настасья.

– У моей Тоньки тоже учителя были не последние люди, а вот за пяльцы её за уши не засадишь! Не станет она за вышивкой время убивать… правда, у неё иная страсть – вязание! Как чуток время выберет, сразу за спицы хватается!.. – не то недовольно, не то хвалебно проворчала Аграфена. – Всех домашних – обвязала! А ты как, вяжешь?..

– Я?.. – ее лицо покрылось краской смущения. – Я… вообще-то, носки умею вязать… но, давно уже не брала в руки, так как вроде и без надобности было…

– А у меня сестра мужу джемпер связала! Не отличишь от магазинного!.. – похвастался Николай.

Аграфена сердито зыркнула на сына:

– Коль в магазине всего можно было бы купить, стала бы она с этим возиться! Чай лучше фабричное носить, чем связанное вручную!

– Да нет же, сделанное своими руками – гораздо приятнее носится. …Это ведь… – Настасья вдруг замолчала, не найдя что сказать.

Аграфена вытащив из шифоньера последнюю стопку вещей, прервала снова зависшее молчание:

– Ну, вот. Занимай полки. А после, мы с тобой переберем всё это. Что, может, Кольке перешьешь…

Настасья согласно молча кивнула головой и стала укладывать их с Николаем вещи.

***

Только-только начиналась огородная страда, а у Леонида уже были готовы грядки под морковь. Он ещё осенью перекопал участок, дабы по весне, сразу, как сойдет снег и установится погода, приступить к посадке семян. Сейчас он лишь разбил границы между ними. Рядышком находились радующие глаз зеленеющие ряды посаженного осенью под снег, озимого лука и чеснока. Опершись руками о черенок лопаты, воткнутой почти на половину лезвия в землю, он довольно попыхивал сигареткой и окидывал взглядом оживающие плодовые деревья. Воздух до того был свеж и вкусен, что даже опьянял, кружа голову…

– Эх, как приятно пить такой воздух, крупными глотками…

– Поэтому-то ты и разбавляешь его «ароматом» табака?! – иронично вставила Валя, искоса поглядывая на мужа.

Леонид посмотрел на жену, на её заметно округлившийся животик и улыбнулся:

– А как же? Ведь я не в помещении курю… – он рукой разогнал дым в сторону от жены. – Теперь выходит, мне и на улице курить нельзя?..

– Отчего же, кури. Разве это я имела в виду? – Валя зажмурилась, подняв круглое лицо к солнцу. – Просто курением ты наносишь вред самому себе и своим легким.

– Ну предположим, легкие – мои. Что хочу, то и делаю. А что касается вреда, то это ещё бабка надвое сказала…

– Как это?.. – удивленными глазами посмотрела на мужа Валя.

– А так это… – невозмутимо продолжил он. – Все разговоры о вреде курения всего лишь пропаганда. Когда я работал на атомной станции, там специально давали табак – он защищает от радиации…

– Ладно врать-то!.. – отмахнулась от сказанного мужем Валя. – Придумываешь вечно невесть что, лишь бы оправдать вредную привычку.

– Не веришь – ну и не надо, – обиженно бросил он. – Только всё это правда! У мамки спроси, курил ли я раньше? Это я там пристрастился. А то так мне это надо…