Было также тихо и безветренно, как во сне. Под ногами лежал толстый ковёр опавших листьев. Я поддал их ногой, и они с шуршанием разлетелись. Я рассмеялся, мне было так легко, казалось, что достаточно подпрыгнуть, и я взлечу. Я подпрыгнул. Не взлетел…. Мама расхохоталась. Она взяла меня за руку, так же, как в моем сне, и мы пошли: она легко, не касаясь земли, я – как обычно, шурша листьями.

– Я тоже хочу летать.

– Возможно, это вернётся к тебе позже.

– А я раньше летал?

– Конечно. Ауэрлейны все летают.

– Если я не летаю, может быть, я уже и не ауэрлейн.

Мама остановилась. Всё, как в моем сне, перед нами было зеркало. Огромное, бесконечное, с земли до неба. Я посмотрел на себя, что-то мне не нравилось. Я остался таким же, как был! Даже одежда не изменилась. Те же джинсы и футболка, взъерошенные волосы, обыкновенная, человеческая внешность. Совсем не похоже на будущего правителя. А я-то думал, что стану необыкновенным красавцем.

– А если я не смогу пройти. Ведь летать я разучился. Да и внешность моя осталась прежней.

– Надо попробовать. Тебе может быть трудно.

Мама медленно подняла руку по направлению к зеркалу. В руке был кристалл. Я опять вспомнил сон и представил, что сейчас, как во сне зеркало разлетится на осколки, я встал между мамой и зеркалом.

– Оно сейчас разобьётся!

– Не разобьётся, почему ты так решил. Сейчас откроется вход. Я давно здесь не была, но знаю, что ничего не случится. Встань рядом.

Я снова встал рядом с мамой. Она опять подняла руку с кристаллом к зеркалу. Я не удержался и закрыл глаза, мне все еще казалось, что сейчас на нас брызнут осколки. Зеркало стало молочно-белым, потом по нему пошла рябь, как по воде, когда подует ветер. Мама взяла меня за руку.

И мы шагнули в зеркало. Я не видел, как шла мама, но для меня это было трудным. Я пробирался сквозь зеркало, как будто шел через жидкий горячий металл. Понятно, что я никогда не ходил сквозь металл, но ощущение было именно таким. Если бы мама отпустила мою руку, наверное, застрял бы внутри зеркала и расплавился. Но она буквально тащила меня за собой. Глаза обжигало, я закрыл их и шёл вслепую.

Вдруг стало холодно и легко. Я открыл глаза. Вот он, мой мир, мир, где я родился. Я смотрел вокруг и понимал, что ничего не помню. Нет, я этого не видел даже во сне.

Бесконечное бирюзовое небо, ни одного облачка. Сильный ветер колышет высокую траву серо-голубого цвета. Трава шелестит так странно, кажется, что она разговаривает. Краски неяркие, как будто размытые. Деревьев не видно, но недалеко от нас целые заросли чего-то похожего на кусты – невысокие, немного выше травы с темными листьями и ярко-голубыми ягодами (или это что-то похожее на ягоды). Пейзаж кажется мне космическим, как из фантастического рассказа. Я говорю маме:

– Это как другая планета.

– Это был наш дом. Твой и мой. Как же давно я здесь не была! Только сейчас понимаю, что я скучала.

– А я ничего не помню. Куда мы теперь?

– Подождём. За нами придут.

Они слетелись, как огромные птицы, плащи развевались, как крылья. Их было очень много. Они будто возникали из воздуха, подлетали и становились вокруг нас. Я пытался увидеть среди них Марту или Марго, но не нашёл. Разные лица, одежды, пёстрая толпа. Толпа двигалась и шелестела, как будто по морю пробегали волны. Но вот, они образовали полукруг вокруг нас, склонили головы в поклоне.

Отец появился неожиданно в центре этого полукруга прямо перед нами. Я сразу вспомнил его, я его никогда не забывал. Он почти не изменился.

Отец долго смотрел на маму. Стало очень тихо. Мне показалось, что даже ветер стих. Мама стояла неподвижно, опустив глаза, я не видел её лица. Отец заговорил, и я вспомнил его голос, голос звучал у меня в голове, так разговаривали со мной Марго и Марта. А ещё я вспомнил моё настоящее имя и имя мамы. Воспоминания вспыхивали внезапно, за ними шли другие воспоминания. Я был немного не в себе и не сразу услышал, что говорил отец.