Я хорошо помнил историю с мнимым ветераном Коломейцевым. Об этом вопиющем случае даже писали центральные советские газеты. Игнат Коломейцев был крепкий шестидесятипятилетний мужик, он жил один, крепко выпивал, а когда был трезвым – изготавливал на заказ оконные рамы в сарае. Пройдоха Коломейцев сразу смекнул, что пионеры могут на халяву помочь, он заставлял пацанов пилить дрова и таскать воду из водоразборной колонки.

Возможно лжеветеран еще долгие годы продолжал бы пользоваться безвозмездной помощью тимуровцев, но однажды он ушел в запой, а когда вышел из синего тумана, пришел в школу и пожаловался директору, что пионеры украли у него двадцать рублей. Скандал разгорался нешуточный. Воровство для пионера – дело неслыханное. Тень позора могла лечь на всю школу. Директор Петр Самуилович Выприцкий подключил к делу знакомого оперативника Жилина. Вскоре Жилин выяснил, что никакой кражи не было и в помине. Коломейцев в подпитии закопал двадцать рублей в цветочном горшке и забыл. Попутно Жилин неожиданно вычислил, что Коломейцев самозванец. На самом деле его фамилия Васюк. В 1943 году он вернулся в родной хутор из сибирского лагеря, где отбывал срок за грабеж. Родители уже умерли, в доме жила старшая сестра с мужем. Васюк уехал в Ростов и встретился со знакомым по лагерю фармазоном. Пока вся страна ковала победу на фронте и в тылу, криминальный мир процветал. У жуликов можно было достать что угодно. Васюк обменял драгоценности покойных родителей на документы инвалида-фронтовика и уехал в небольшой заволжский городок, так он и стал заслуженным ветераном Игнатом Степановичем Коломейцевым. Оперативник Жилин вычислил лжеветерана совершенно случайно. Старшая сестра Васюка под старость все же решила попробовать отыскать родного блудного брата и даже обращалась на телевидение. Жилин случайно посмотрел эту передачу и заметил что молодой пропавший Васюк сильно похож на постаревшего ветерана Коломейцева. Лжеветерана арестовали через несколько дней.

Ирочка Нестерова лично ходила и снимала с забора Коломейцева большую красную звезду.

– Хорошо, Ольга Валентиновна. Обязательно сходим,– кивнул я.

Ирочка Нестерова поправила очки и вздохнула:

– А теперь к неприятному. Ребята, предлагаю обсудить поведение Гены Новикова. Наш одноклассник пристрастился к табаку, это уже многие из вас замечали. Кроме того, сегодня он принес в школу карты с пошлыми картинками и дал посмотреть ребятам. Я прошу звеньевых высказаться. Думаю Гене нужно объявить отрядное порицание. А на будущее задуматься, достоин ли он в дальнейшем носить гордое звание советского пионера.

– А что это еще за карты, Валя? – удивилась учительница и посмотрела на Новикова, – Гена, выходи к доске!

– Это карты с полуголыми женщинами! – выдохнула Валя и густо покраснела.

– Где же ты взял эту гадость, Гена? – тихо спросила учительница.

Гена стоял, царапая взглядом пол.

Я поднял руку, пытаясь заступиться за Новикова:

– Знаете, Ольга Валентиновна, в этих картах нет ничего гадкого и омерзительного. Полуобнаженные женские тела, обычная эротика… Что-то подобное можно встретить в музеях и на картинах известных художников…

– Сережа, помолчи пока! – вздохнула Ольга Валентиновна. – Новиков, где ты взял эту гадость?

Мальчик стоял, опустив голову и дрожал, как перед расстрелом. В классе повисла мертвая тишина.

Я снова решил помочь однокласснику.

– Ольга Валентиновна, это я принес карты и дал их Новикову.

Учительница внимательно посмотрела на меня:

– Сережа, останешься после классного часа. Я хочу с тобой побеседовать.

Ирочка Нестерова насупилась: