— Отлично! – сказали мы в один голос.

Дома нас накормили и поздравили с отличным окончанием первого курса. После обеда Игорь с Крисом попросили меня задержаться. Ася пользуясь случаем убежала разбирать сумку и закидывать все в чистку.

— Милая, у нас к тебе просьба, - начал было Кристофер – ты видела, что у нас ряд комнат стоят закрытыми.

Было видно, что ему трудно говорить, продолжила Анна:

— У нас не хватает душевных сил, открыть их и разобрать вещи. После гибели брата с детьми мы не смогли зайти в их комнаты и я забрала из них только цветы.

— Что нужно сделать?

Игорь тяжело вздохнул и сказал:

— В идеале перебрать вещи и отсортировать. Категории для сортировки я дам. Но в двух словах, нужно отложить вещи и обувь, которые можно носить и их мы отдадим в одну организацию. Книги унести в семейную библиотеку, братья помогут, потом, это в последнюю очередь. Сложней всего перебрать личные вещи и понять, что из этого только в переработку, а что можно отдать на распродажу на ярмарке. Просто нам будет казаться, что все нужно оставить. И это продолжит лежать мертвым грузом.

— Я вас понимаю. В поселке, после гибели мамы, отец отдал почти все ее вещи, оставил только несколько безделушек совсем личных. А после его гибели, мне тоже пришлось почти все отдать, особенно вещи. Они послужили другим людям. Ладно, с вас категории для сортировки и во что складывать то, что еще послужит другим. И куда складывать то, что в переработку.

Братья мне помогали буквально минимум. Приносили кульки для вещей и уносили упакованное. Я видела как менялись лица родных, когда они видели вещи любимых существ. Слишком свежая рана и им больно. В первую очередь я проверила всю одежду. Ту, что выкинуть в переработку, было минимум. Остальное я сгрузила в очистительный шкаф и уже упаковывала чистыми. Вечером ко мне присоединился Майкл.

— Спасибо, - сказал ему хрипло Кристофер – у нас нет на это душевных сил. Слишком больно.

На следующий день занялась разной мелочевкой, что полно у каждого человека. И пришлось отдельной стопкой сложить записные книжки и блокнотики. Анна с Игорем посмотрев на стопки сказали:

— Думаю все в переработку, сколько бы ни было исписано. Там могут быть личные мысли.

— Я часть пересмотрела взрослых записных книжек и часть думаю стоит дома оставить. Тут, - показала отцу – его идеи по рецептам и очень много рецептов. Даже если ты все это знаешь, лучше оставить дома. Это те мелочи, что лучше хранить. А вот эту милую, розовую, прости Ася, хрень на переработку.

Ася сидела рядом и гладила пушистый розовый блокнотик.

— Или себе забери и пиши в нем.

— Я переросла эти блокнотики. Это я девочкам дарила одинаковые. Они же близняшки были. Думаю тут вырвать осторожно листочки и на распродажу отдать. Девочки в них почти не писали, по два листочка разрисовали и все.

— Хорошо. Тогда еще раз пересмотрю, что из этого в распродажу отправлю. Дадите мне коробку для того, что дома можно оставить. Будет не много, но через несколько лет, вы будете рады этим мелочам.

— Спасибо Ника. Не знаю, как у тебя сил хватает.

Промолчала, мне тоже было не просто. Но у меня не было той эмоционально привязанности, что была у них. Однозначно оставила технику, что была. Планшеты и телефону погибли тогда же во взрыве. Но у старшего брата Игоря и его семьи у всех были компьютеры. Кристофер не понимал зачем я это оставляю.

— Потом нужно будет включить и пересмотреть файлы. А только потом решить, что из данных оставляем и что нужно или понадобится. Вдруг там фотографии или документов копии. Только после изучения всех данных и переноса на другой носитель эти компьютеры можно будет почистить и продать.