Посмотреть на хоромы мы отправились сразу после разговора с Юрой: забрали дочку из школы и поехали, как выразился муж, обозревать владения.

Дом, который я еще не привыкла называть нашим, хотя Юре и Ксюше это уже удавалось без труда, находился, как уже и говорилось, в центральной части Быстрорецка.

Я люблю эти места: здесь словно попадаешь в прошлое, в книги классиков девятнадцатого века. Дома не выше двух этажей, аккуратные и симпатичные, чем-то напоминающие шкатулки с секретом. Строили их не под копирку, у каждого здания – свое лицо и собственный характер; многие, правда, сильно осовременены, отреставрированы.

Располагаются там в основном офисы небольших компаний, аптеки и магазины. Вот, например, «Центр йоги», а рядом – антикварный салон «Муза» и почтовое отделение.

По соседству есть маленький безымянный сквер и огромный парк, который горожане называют садом Влюбленных, потому что в центре бьет фонтан Влюбленных. В этом же районе расположены выставочный зал, драматический театр, несколько старинных церквей, Дом актера, музеи и студии – музыкальные и художественные, а еще – художественное же училище, одно из лучших в стране.

Улица, на которой стоял дом Балкуновой-Габен, была извилистая и довольно узкая, с однополосным движением. Она носила имя самого знаменитого русского баснописца Крылова и с одной стороны вливалась, как ручей, в длинную и широкую улицу Горького, а другим концом упиралась в небольшой овражек. На другой стороне овражка стояли большие современные здания: торговые центры, офис крупного предприятия, деловой центр «Вега». Там все кипело и бурлило, а здесь, на улице Крылова, время текло неспешно.

Унаследованный Юрой дом и прилегающая к нему территория были опоясаны металлическим забором примерно полутораметровой высоты. Прутья не просто торчали рядами, но переплетались причудливо, образуя цветы и листья. Наверное, это было старинное литье, давно потускневшее от времени, черная краска облупилась и облезла.

– Большие ворота для машинок, а калитка для нас, – прокомментировала Ксюша, пока Юра возился с замком.

– Точно, – рассеянно сказала я.

Мое внимание было занято домом. Был он довольно простой, в отличие от забора, без изысков, но добротный, прочный на вид. Крыша из металлочерепицы, дорожка до входной двери и козырек над нею явно были результатами проведенного Елизаветой ремонта. Когда-то белые стены посерели, как мякоть гриба, окна давно никто не мыл, и они глядели на мир подслеповато.

Перед домом был палисадник, где росли кусты сирени. Аромат в сезон цветения, наверное, потрясающий, подумалось мне. За домом, как сказал Юра, есть небольшой дворик, туда можно напрямую попасть через вторую дверь, из кухни. Сад разбить негде, но это как раз не страшно, мы не садоводы-огородники.

– Балконов нет, – сказала я. – Мне нравятся балконы и всякие террасы и веранды.

– Зато увидишь сейчас, какая шикарная лестница, – сказал Юра, который уже отпирал дверь дома. – А беседку мы можем построить в саду, Лорик. Так что нет балконов – и бог с ними! – Он приглашающе распахнул дверь. – Добро пожаловать, мои дорогие! Вот оно, наше родовое гнездо!

Пошутить хотел вроде бы, но я знала: Юра, хотя старается не показывать этого, гордится своим чудесным образом обнаружившимся происхождением, высокородными предками, тем, что у его семьи, оказывается, есть история.

Внезапно я почувствовала себя простолюдинкой, девицей без роду и племени, но отогнала эти мысли: что за предрассудки! Какое значение такие вещи могут иметь в современном мире смартфонов, компьютеров, нейросети и полетов в космос?