Она вздохнула и улыбнулась. Она знала, что ее жизнь только начинается. У нее еще много дел. Она должна продолжать бороться за свободу, за справедливость, за добро.

Она развернулась и пошла вниз с горы. Ее ждали люди, которые нуждались в ее помощи. Ее ждало будущее.

Катя знала, что она справится. Она больше не была той наивной девушкой, которой когда-то была. Она стала воином. Она стала лидером. Она стала спасителем.

И она шла вперед, с верой в сердце и надеждой в душе, навстречу новому дню, новому будущему, новому миру. Она шла, зная, что добро всегда победит зло, что свет всегда победит тьму. Она шла, зная, что она не одна. (Вдалеке виднелся силуэт коня, на котором гордо сидела Катя. И её соратники, которые её любили и почитали, скакали рядом, с ней.)

История Кати была закончена, но ее наследие жило в каждом сердце, вдохновляя на борьбу за свет и справедливость. Мир, наконец, обрел покой, но знал, что бдительность никогда не должна покидать его, ведь тьма всегда где-то рядом, готовая воспользоваться моментом. Но пока есть те, кто несет свет, у тьмы нет шансов.

Свет монитора, холодный и немигающий, отражался в уставших глазах Анны. В третьем часу ночи, когда город уже погрузился в тишину, она все еще сидела, склонившись над графиками и таблицами. Ее работа нейролингвистом в корпорации “GlobalMind” была не просто работой – она была ее страстью, ее призванием. Анна умела видеть паттерны там, где другие видели лишь хаос, вычленять смыслы из потока бессвязной информации, улавливать малейшие нюансы в речевых конструкциях. Ее анализы помогали компании предсказывать потребительский спрос, выявлять дезинформацию, даже прогнозировать политические настроения. Она была одним из лучших специалистов в своей области, и гордилась этим.

Но в последнее время что-то изменилось. Что-то неуловимое, тревожное. Она начала слышать… не голоса, не в прямом смысле, конечно. Скорее, ощущения, обрывки мыслей, эмоций, которые не принадлежали ей. Словно в ее голове внезапно включился чужой радиоприемник, транслирующий обрывки чужих передач. Сначала это были лишь слабые помехи, едва различимые на фоне ее собственных мыслей. Она списывала это на усталость, на перегрузку информацией. Но с каждым днем помехи становились все сильнее, громче, навязчивее.

Она потерла виски, пытаясь прогнать навязчивое жужжание в затылке. На экране монитора, словно насмехаясь над ее состоянием, мигали цифры и графики. Отчет по анализу социальных сетей за последний квартал. Ей нужно было закончить его к утру, представить результаты на совещании. Она вздохнула и снова углубилась в работу.

Внезапно ее словно пронзило. Волна страха, липкого, парализующего. Она вздрогнула и оглянулась, но в пустой комнате никого не было. Страх усилился, перерастая в панику. Вместе со страхом пришло ощущение физической боли – тупая, ноющая боль в животе.

– Что… что это? – прошептала она, хватаясь за стол, чтобы не упасть.

Боль и страх начали отступать, но на их место пришла другая эмоция – глухая, безутешная тоска. Тоска по чему-то утраченному, по чему-то, чего она никогда не имела. Тоска была такой сильной, что у нее перехватило дыхание, и на глаза навернулись слезы.

Она закрыла глаза и попыталась успокоиться. Глубокий вдох… выдох… вдох… выдох…

– Это всего лишь стресс, – убеждала она себя. – Переутомление. Нужно просто отдохнуть.

Но она знала, что это не так. Что-то было не так. Эти эмоции были слишком сильными, слишком чужими, чтобы быть просто следствием стресса.

Она открыла глаза и посмотрела на экран монитора. Графики и таблицы теперь казались ей бессмысленным нагромождением символов. Она больше не понимала, что они означают. Ее мозг отказывался обрабатывать информацию.