На лице Иртел проступило разочарование. Вион-Меш завопил:

– Великая, зачем тебе ничтожный человечишка?! Я ублажу Тебя лучше, чем он! Мое достоинство больше, чем у него!

– Жаль, что не мозг, – пробормотал маг словно бы себе под нос, но так, что до Вион-Меша отчетливо донеслось его бормотание. А Иртел и так прекрасно слышала все, что говорилось и думалось в ее присутствии. Она вновь довольно усмехнулась, радуясь непрестанной перепалке обоих слуг.

– Готовь ритуал, маг, – повторила она, и гигантская прозрачная фигура медленно растворилась в воздухе.

Человеческий маг и козлоногий сатир поднялись с колен. Девушка-фея осталась неподвижна, не реагируя  на уход чудовищной богини.

– Значит, ты уйдешь? – спросил сатир мужчину. Как ни странно, он обратился к человеку спокойно, без агрессивной неприязни, что звучала в каждом его слове, выражалась в каждом жесте еще минуту назад, при богине.

– На все воля Владычицы, Вион-Меш, – ответил человек так же нейтрально. – Если Она дозволит, уйду. Если нет, тебе придется и дальше смиряться с моим присутствием и Ее расположением ко мне.

– Исполни ритуал как следует, чтобы Она отпустила тебя!

– Исполню, не волнуйся. Надеюсь, ты не упустишь шанс укрепить Ее расположение.

– Ее расположение ко мне крепко, это ты не волнуйся за меня! – теперь в голосе козлоногого прозвучала прежняя агрессия. – Волнуйся за себя, будешь ли ты нужен Ей по-прежнему, когда вернешься. Или Она будет довольствоваться мной одним! Ведь достоинство у меня и правда больше твоего!

– В отличие от ума, – повторил маг.

Козлоногий полыхнул очами, но не ответил.

Ненависть человеческого мага и козлоного правителя была лишь наполовину искренней. Соперники норовили всячески унизить друг друга в глазах богини и доказать собственное превосходство. Но в ее отсутствие они прекрасно умели договариваться между собой. Так было не всегда.

Два месяца назад, когда мужчина впервые пересек скалистые склоны Восточных Столбов на зачарованной ладье Иртел, впервые вплыл в исполинский чертог, служивший цитаделью богини, Вион-Меш встретил его презрением и чувством собственного превосходства.

Он делал все, чтобы донести до человека его ничтожество. Травил, унижал его перед богиней и другими ее слугами, науськивал их на него. Так продолжалось месяц – новому гостю чертогов Иртел не давали прохода, не оставляли в покое ни днем, ни ночью. Хотя грань между временами суток стерлась в подземном царстве Ледяной Владычицы.

А затем случился бунт. Вион-Меш столкнулся с вооруженным мятежом предводителей трех колоний цвергов и двух колоний сатиров – его собственного племени. Мятежники желали выдвинуть другого советника богини от своих племен вместо Вион-Меша. Некоего цверга Лагву. Прежде Вион-Меш никогда не слышал этого имени и не замечал его носителя.

Козлоногий фаворит богини казнил всех шестерых – пятерых мятежников вместе с Лагвой, который дрожал и отнекивался, говорил, что не хочет быть советником и чтит Вион-Меша, а вздор мятежников не поддерживает и не понимает, откуда взялась идея выдвинуть его на место сатира.

Казнь давних предводителей колоний подарила Вион-Мешу бесову прорву хлопот и суеты. Предстояло выбрать новых предводителей, ввести их в должность, проследить, как они справляются. Казненные руководители были компетентными и преданными – до тех пор, пока не взбунтовались.

Две недели сатир носился в мыле между пятью колониями, проверяя, контролируя, исправляя. При этом обязанности перед богиней никто не отменял. Все это время человеческий маг заботливо интересовался положением дел и предлагал помощь. Вион-Меш огрызался и слал его заботу подальше. А потом вдруг обнаружил, что человек снискал популярность и авторитет в  каждой из пяти мятежных колоний, и не только в них. Еще несколько наблюдений помогли сатиру сложить два и два.