– Это даже лучше. Мне с ними побеседовать серьезно надо.

В палате было четверо. Когда Овчаренко зашел в палату, Сергачев и Ромашов резко насторожились, увидев человека в форме полицейского. Овчаренко, долго не церемонясь, взял табуретку, достал из папки бумаги и авторучку, вынул из кармана мобильный телефон, включив режим диктофона и начал беседу:

– Молодые люди! Я из федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков. Фамилия моя Овчаренко. Я надеюсь, что вы будете предельно откровенны со мной, если не желаете дальнейших неприятностей. Поэтому попрошу вас говорить все, что запомнили за вчерашний вечер. Ничего не утаивать и быть максимально последовательными. Уяснили?

Оба кивнули в ответ.

– Начнем с тебя! – Овчаренко указал на Максима Сергачева – Рассказывай все от начала до конца в подробностях. Как вы встретились с приятелем, как пришли в ночной клуб. Вплоть до того момента, когда ты совсем ничего не помнишь.

Максим говорил все, как было, не утаивая ничего. Его сильно испугал вчерашний вечер. Он нервничал, полагая, что влип в серьезные неприятности. Алексей Овчаренко держал его на дистанции, дабы молодой человек был предельно искренен с ним и, чтобы у него создавалось впечатление, что парня ждут серьезные неприятности. И тут наступил момент, когда Максим сделал небольшую паузу, чтобы продолжить:

– Когда я выпил эту штуку из баночки, – продолжал он – у меня сначала слегка закружилась голова. А потом началось прояснение. И я как будто еду в поезде куда-то. Еду, еду, а потом вроде как остановка. И тут я как будто бы сижу в здании суда, и идет суд. Судят трех фарцовщиков и валютных спекулянтов: Рокотова, Файбишенко и Яковлева. Этим людям дали 15 лет лишения свободы. Но это был уже второй суд. До этого задним числом была внесена поправка в уголовный кодекс. До поправки Рокотов и Файбишенко получили максимальный срок – 8 лет. После настоятельной просьбы Хрущева уголовный кодекс изменили, и фигуранты дела получили уже 15 лет лишения свободы.

«Вот, что делает с молодыми неокрепшими умами этот пресловутый СУ-19? – подумал Овчаренко – и кто бы мог предположить, что этот подросток почти подробно расскажет про знаменитое и нашумевшее уголовное дело почти 50-ти летней давности»

– Их в итоге расстреляли – дополнил Овчаренко.

– Что? – переспросил Сергачев.

– Я говорю, что состоялся третий суд, и фигуранты получили высшую меру наказания – расстрел. Приговор был приведен в исполнение. Ладно, продолжай!

– На чем я остановился? На суде? – трепетно переспросил Максим.

– Да. Суд закончился. Что дальше было?

– Не знаю – ответил Максим – поверьте, не знаю. Дальше, как будто снова куда-то еду. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее. И потом замедление. И я очутился где-то в поле. Помню, что было очень светло и светило солнце. Недалеко от города Орска – Оренбургской области. Я запомнил. В поле дымилась разбитая космическая капсула, в которой заживо сгорел летчик-космонавт Владимир Комаров. У капсулы стропы запасного парашюта скрутились из-за вращения, и она врезалась на огромной скорости в землю и загорелась. И я видел, как капсула упала. И я видел, как работали спасатели, а потом приехал на место гибели Гагарин.

– Так ты и самого Гагарина видел?

– Да. Но потом я уже плохо помню дальнейшие события. И уже после всего я очнулся здесь.

Алексей понимал, что парень вряд ли мог его обманывать под воздействием СУ-19. И он понимал, что пересказанные события он вряд ли бы вычитал ранее в интернете или где-либо еще. Максим сильно испугался, пережил небольшой стресс после всего случившегося. И после того, как попал в неприятную ситуацию, он готов был говорить всю правду. И Алексей понимал, что Максим Сергачев не покупал эти баночки с СУ-19. Основным зачинщиком приключений был Виктор Ромашов.