– У тебя будет отдельная комната столько, сколько потребуется, но я всегда буду рядом – на случай, если понадоблюсь, – ответил он. И поздравил себя с тем, что не напугал жену своим ответом, но и не лишил ее надежды на нормальную семейную жизнь в будущем. Перуцци гордился бы им.

– О-о, – протянула Мейва так, что, казалось, она несколько разочарована. – Это очень мило и деликатно с твоей стороны. Спасибо.

– Не за что.

Она осторожно подошла поближе к мужу:

– А… моя одежда и личные вещи до сих пор здесь?

– Да, – заверил он. – Все так, как ты это оставила.

За исключением нескольких пропитанных кровью вещей, в которых она была в день трагедии. Это единственное, о чем ей лучше не вспоминать.

– А вот и Антония, – продолжил Дарио, надеясь сменить тему. – Она отведет тебя в твою комнату и проследит, чтобы у тебя было все необходимое.

Женщины улыбнулись друг другу, и затем Мейва снова повернулась к нему:

– Еще раз спасибо за все, что ты сегодня сделал.

– Не за что, – повторил он. – Выспись хорошенько. Увидимся утром.

Негромкая музыка с ярко выраженным ближневосточным оттенком лилась из скрытых динамиков. Воздух наполнялся ароматом каких-то ночных цветов. Всю эту гармонию нарушала напряженность, все еще сохранявшаяся между Мейвой и Дарио.

Антония появилась из недр дома и накрыла стол, достав посуду из буфета, стоящего у стены. Ужин начался с салата из помидоров, оливок, лука и каперсов, заправленных оливковым маслом с базиликом. Затем была подана поджаренная на гриле рыба-меч. Поскольку Антония постоянно суетилась около них, Мейве пришлось болтать о всякой ерунде.

Наконец с ужином было покончено, посуда убрана, и они остались наедине. Отставив свой бокал с водой, Мейва перебила Дарио как раз в тот момент, когда он красноречиво расписывал лечебные свойства многочисленных горячих источников, разбросанных по всему острову.

– Хорошо, Дарио, теперь здесь только я и ты. Поэтому, пожалуйста, прекрати вести себя как гид и ответь на мой вопрос. Даже не думай потребовать, чтобы я забыла об этом, потому что я едва сдерживаюсь, если люди нечестны со мной.

– Слушаю тебя, – откликнулся Дарио.

Мейва не могла не заметить, что он напрягся.

– До сих пор я трещала без умолку, а теперь хочу узнать побольше о тебе.

– Хорошо.

– И я не прочь прогуляться, расспрашивая тебя.

– А ты готова? Это же твой первый день вне больницы, в конце концов.

– Но последние недели я не была прикована к кровати. Если мне не придется взбираться на скалы или бежать марафонскую дистанцию, то я вполне уверена в себе.

– Тогда мы прогуляемся по поместью.

Он повел ее по тропинке из дробленого камня, которая, извиваясь, выходила через маленькие садики к прибрежной части имения.

– Почему здесь все так огорожено? – поинтересовалась Мейва, когда она наткнулась на высокую каменную стену, чуть ли не нагоняющую клаустрофобию.

– Чтобы защитить сады от ветров. Лимонные деревья, например, ни за что не выживут после встречи с сирокко.

Мейва когда-то знала это, как и тысячи других пустяков, которые наполняли повседневные будни на этом крохотном островке, но все может подождать. Сейчас первостепенная задача – выяснить хотя бы в основных чертах ту ситуацию, в которой она оказалась.

– Я смотрю, мне еще многому придется учиться заново, поэтому начнем.

– Хорошо. С чего начнем?

– С твоей семьи. С тех пор, как мы женаты, они и моя семья тоже. Они живут тут?

– Да.

– Они сейчас здесь?

– Да.

– Я не заметила ни малейшего следа их присутствия.

– На самом деле они не живут в моем дамуссо.

– Где?

– Дамуссо, – повторил Дарио, сверкнув улыбкой. – Иначе – бунгало. Дамуссо – арабское слово, переводится в широком смысле как «дом», хотя более точный перевод означает «сводчатое строение». Дизайн и способ постройки одинаковый у всех домов на Пантеллерии.