Господство блатной культуры, цыганщины, шансона – доступная необразованному в структурализме и социопсихологии народу форма стихийного культурного протеста.

Жерар Депардье – глубоко народный артист.

Судя по его фильмам, Депардье органически ненавидит буржуазный истеблишмент.

Миллиардер и владелец винных подвалов? Самый популярный актер Европы конца XX века ненавидит буржуазный истеблишмент?

Конечно, актер и его роль – не одно и то же. Нас предостерегают об этом тысячи кинокритиков. Они вопят об этом и умоляют нас не забывать.

Но слишком уж показательна цепь его фильмов – «Вальсирующие», «Прощай, самец!», «Вечернее платье», «Слишком красивая для тебя»…

Даже Ватель с его самоубийством из-за того, что вроде бы не доставили рыбу к трапезе короля, а по сути, из-за невыносимости сосуществования свободного и страстного творца с миром жрущих и блудящих господ.

Остановимся на «Вальсирующих» – одном из первых фильмов Депардье.

Два подонка (но каких обаятельных, каких завораживающих!) ведут индивидуалистическую войну с обществом – с помощью воровства, насилия, секса и постулирования этики свободного человека, твердо знающего, в чем добро и зло, и выбирают конфликт там, где они сталкиваются с обществом и его феноменами.

Они буквально прут навстречу этому конфликту. И не потому, что так написали в газетах или рассказали в университетах.

Их враги персонифицируются в парикмахерах, платных врачах и тюремщиках.

Их антибуржуазность не подразумевает аскезы. Когда есть бабки (естественно, отобранные у буржуа), герой Депардье и его спутник шикуют: дорогие машины, хорошие костюмы, лучшие рестораны, гламурные шлюхи.

И похоже, это не просто эпизод кинобиографии месье Жерара – похоже, он сам.

Кино вторгается в жизнь, как писали в советских журналах: последние два президента Франции символизируют врагов героев «Вальсирующих».

Саркози – мент и тюремщик, Олланд – из семьи отоларинголога (не жителя социального квартала, естественно).

Можно выносить де Голля – аристократа и солдата, можно выносить Миттерана – масона и социалиста, можно вынести д’Эстена, даже филолога Ширака…

Но вороватого и как-то жалко распутного (бросившего жену ради манекенщицы, почти шампунщицы, как по сюжету Блие) тюремщика или примерного тихушника-социалиста выносить невозможно.

Против этого восстает душа Франции – страны Вийона, Рембо, Бодлера, де Местра, де Сада, Жида, Блие и Депардье. Страны, во многом породившей и сформулировавшей философию радикального бунта личности против системы.

И душа Франции (то, что от нее осталось) бежит, эмигрирует…

Почему в Россию? Говорят, налоги меньше… Возможно… Но не думаю.

Дело, кажется, в том, что Россия при всей видимости государства и его надутых щеках – страна, хранящая в себе «тайну беззакония» (по Достоевскому). Тайну последнего, глубинного сопротивления человека и человеческого беспощадной машине закона, порядка и социума.

Даже на уровне криминализации всех слоев общества, приоритета и права силы во всем – от экономики до политики.

Это насилие и произвол, как ни странно, более человечны и позволяют в большей мере сохранить в человеке человеческое (пусть и за счет неприятия и сопротивления), чем социальный зоопарк «цивилизованного мира».

Лучшим умам и сердцам Франции это понятно, как в никакой другой стране.

Русский бунт – бессмысленный и беспощадный? А французский с гильотинированием святых на фронтонах готических соборов – осмысленный?

Эта страна тоже прикоснулась к «тайне беззакония», причастилась ею. Пусть и более рационально.

Не в таком масштабе, как мы, но, кажется, мы понимаем друг друга с полуслова – и левые, и правые. И Селин, и Арагон, и Аполлинер – в России их читают.