– Батя, ну, вставай же, батя, – подходя к палатке, Браун и Лиса услышали умоляющий, простуженный тенорок.

Ещё четыре широких шага – и они увидели говорившего и его батю, явно перепутавшего асфальт с кроватью.

Шедшая мимо женщина глянула на попытки паренька вернуть упившемуся отцу вертикальное положение, и приостановилась:

– Уши ему разотри пожёстче, да сил не жалей – должен очухаться.

Коротко кивнув, тот доброму совету последовал. Эффект получился неожиданный – не раскрывая глаз, пьяный начал громогласно материть всех баб на свете… особенно досталось какой-то лярве Нинке.

Сердобольная советчица отшатнулась и торопливо двинула прочь.

Ребята уже почти прошли мимо этого тягостного зрелища, но звук знакомого имени вонзился обоим меж лопаток, остановил и заставил обернуться.

Браун всегда выбирал самый верный путь, но при этом несколько раз прокручивал ситуацию в голове, прежде чем. Из-за этого казался Лисе тугодумом: сама она решения принимала моментально и чаще всего – как бог на душу положит. Правда, в подсказках интуиции она не видела ничего запредельного. Когда-то давно попалась ей на полях очередной книги заметка отца: «Интуиция – это способность мозга обрабатывать всю полученную информацию и делать выводы в особом, скоростном режиме. Возможно, ускорение провоцируется стрессом?» По логике этих мыслей, Лиса находилась в стрессе постоянно – и девушка стремительно подошла к парню, который сражался с одолевшими «батю» змеями.

– Давай, помогу.

Последовал вполне предсказуемый ответ:

– Отвали, а?

Лиса всмотрелась в собеседника – Лёшка! Лёшка Белых, из «А» класса. С первого по десятый в параллельных оттрубили, но иногда пересекались во всяких школьных делах – и даже один раз на дискотеке медленный танец станцевали. Под «Сюзанну» Челентано.

– Лёш, я Олеся Скворцова, помнишь?

Он, наконец, поднял лицо. Неприветливое, без намёка на улыбку:

– Помню. Отвали, – и добавил, чуть поразмыслив, – пожалуйста.

Лиса присела на корточки рядом с ним и разругаться предложила потом – а сейчас человека надо с земли холодной поднять и в дом увести.

С разумным доводом парень смирился: в одиночку высокого и ширококостного отца ему удалось разве что с места сдвинуть волоком и то, недалеко. Лиса через плечо бросила Брауну взгляд, который тот понял сразу же. Подошёл:

– Не лезь, Ли, мы сами.

Стараясь не слишком часто вдыхать носом, ребята кое-как вставили плечи под грустный свой груз. Лёша подстроился в ногу с симпатичным невысоким парнем, в глубине души поблагодарив кого-то доброго и понятливого за то, что окна их квартиры выходят на другую сторону, и мать не может видеть позорной процессии: двое парней тащат висящего на плечах огромного мужика в короткой распахнутой дублёнке, а впереди, то и дело оглядываясь на них, плетётся девчонка с выловленной из той самой лужи ондатровой ушанкой в руках.

***

Интересно, кто-нибудь считал, сколько в мире слов? Бог весть – они рождаются и растворяются в других словах, прорастают из них новыми смыслами и формами, то отдавая свою кровь матери-речи, то столь же щедро отбирая её. Вечная круговерть.

Но сколько же слов – только информация. Лишь у некоторых есть подлинная, чистая и даже повторением незамутнённая сила – потому что через них говорит сама жизнь.

Слов этих немного, и одно из них – дорога.

Дорога, дорога… Сколько же в тебе тайн! Сколько ни говори о тебе, а всё равно – и половины не скажешь. У каждого ты своя. Проложенный кем-то путь, отсюда – туда. Иногда – обратно. Кому-то – гонка за седьмым горизонтом. Или движение ради новых открытий. А вообще, дорога – это единственное настоящее, которое у нас есть. Мы вечно в пути, постоянно идём от начала к началу, и так – в бесконечность.