– Почему вы так решили? – спросил Загородний недоверчиво, вновь открывая кабинет.

– Как думаешь, что объединяло убийства? – ответил вопросом прокурор.

– Я думал над этим, но ни к чему не пришел…

– Цифры! Все преступления были математически закономерны!

– То есть?

– Возраст следующей жертвы был суммой возраста предыдущей жертвы и разности второй и первой цифр возраста предыдущей.

– Не понял, – лаконично, видимо из—за усталости или нематематического склада ума, ответил следователь.

– Студентке было 19 лет, возраст аспиранта 27 лет. Сколько лет разницы?

– Восемь…

– А девять минус один сколько?

– Восемь.

– Совпадение?

– Не думаю.

– И так со всеми, – сказал прокурор. – И во времени тоже закономерность.

– Какая?

– Время – это сумма цифр возраста.

– Тоже у всех?

– Да.

– А пол?

– Там чередование девушка, мужчина, девушка, мужчина, – возбужденно выпалил Божесов.

– Что с профессией?

– А вот в этом самое интересное. Знаешь, все три первые жертвы, точнее их род деятельности соответствовали жизненным этапам нашего дорогого оппозиционера.

– Значит маньяк был зациклен на убийстве оппозиционера, это была его маниакальная идея?

– Плохой каламбур… – отмахнулся Михаил. – Вот в этом и дело, что убивал всех их не маньяк!

– Почему?

– Потому что не было первой жертвы, которая должна была быть при такой закономерности! – Михаил Александрович по всей видимости упивался своей гениальностью.

– И кто же должен был быть первой жертвой? – спросил следователь, окончательно разговорившись.

– Мальчик, четырнадцати лет, убитый в пять часов.

– И кто же тогда убивал, если не маньяк?

– А вот этого я не знаю, – пожал плечами прокурор.

– Ну, а какой хотя бы мотив?

– Я же сказал – оппозиционер. Это было провокационное убийство, прикрытое тремя другими, для создания иллюзии наличия маньяка, чтобы мы пошли по неправильному пути.

– А почему не Понырев—то? – недоумевая, спросил следователь.

– В этом я убежден, но потом объясню… Выпусти его и доставь ко мне. Мы с ним съездим в сосновый бор. Только скажи, чтобы его помыли.

– Хорошо. К обеду все устрою.

В сосновом бору далеко за городом находились маленькие, уютные домики главных должностных лиц области. Туда, в одно из самых своих любимых мест, поехал Михаил Александрович, чтобы отдохнуть от людей и подумать об убийствах и себе. Для мыслей об убийствах прокурор взял Понырева (его отмыли и приодели), а о себе – свой дневник.

Дорога была пустой и ровной, и если пустота указывала на рабочий день, то ровность указывала, что дорога идет на Москву (но справедливости ради скажем, что большинство дорог в области были неплохими при Игоре Сергеевиче).

Когда приехали в бор, было уже пять часов вечера, и после распаковки вещей и осмотра дома, сели ужинать.

– Ну, товарищ мой, что ты думаешь об этих убийствах? – непринужденно спросил прокурор.

– Как—то странно это слышать из уст недавнего обвинителя, – ответил Понырев.

– Ну не обижайся, меня дезинформировали, только и всего. Ты же меня поймешь. И более того – поможешь.

– А вот тут согласен! – ухмыльнулся бездомный.

– Тогда расскажи свои соображения.

– Ладно, – сказал Понырев. – Каждый раз перед совершением какого—то убийства я видел фигуру в белом комбинезоне, направляющуюся в сторону будущего места преступления.

– А как ты так удачно оказывался на местах преступления?

– Чистое совпадение.

– Поверю на слово… Не стану на этом зацикливаться, – равнодушно бросил Михаил Александрович. – Давай дальше.

– А чего дальше? Кроме того, что я видел, а потом звонил и того, что слышал в новостях, я больше ничего не знаю. Поэтому вряд ли я буду полезен.