– А чем занимается компания?
– Неужели не слышал? – удивлённо спросила Мари.
Михаил пожал плечами.
– В основном информационными технологиями, но также не гнушается электроэнергией, газодобычей, нефтепереработкой, строительством, машиностроением, фармацевтикой… В общем, многопрофильная деятельность.
– А в нашем регионе чем планирует заниматься компания?
– В принципе, планируется захват газового и нефтяного рынка в области, но я здесь для того, чтобы рассмотреть и другие предложения.
– Хочу сказать, что не считаю себя компетентным в подобных сферах. Но рискну рекомендовать заняться строительством или машиностроением. Это, хотя бы, актуально в регионе… В нашей области готовят профильных специалистов, а против новых рабочих мест никто не будет ничего иметь!
– Я обдумаю эти предложения, – улыбнулась Мари. – Сообщу начальству, и, разумеется, осмотрюсь сама… Но я думаю у нас будет много времени, чтобы поговорить о деле, поэтому предлагаю воспользоваться случаем и немного поболтать.
– Следующего раза может не быть… У меня предвидится много работы в связи с выборами. О делах надо поговорить сейчас.
– Всё же я надеюсь, что у нас будет время… Просто Игорь отзывался о тебе, как о своеобразном городском философе. Вот я и хотела поговорить о чём–нибудь…
– Например? – спросил Михаил Александрович, поддавшись лести.
– О религии.
– Серьёзно? – очень удивившись такому предложению, спросил прокурор.
– Почему бы и нет? – ответила Мари, глядя прямо в глаза.
– Вряд ли я могу считаться философом… Но, раз уж ты предложила… Знаешь, Мари, мне трудно назвать себя религиозным. Но в Бога я верю! Вообще, я считаю, что отрицать существование чего–то выше нас – глупо. Возможно, люди приписали слишком большие способности Богу, но лучше верить, чем нет. В итоге я ничего не потеряю.
– Почему не потеряешь? – с интересом спросила Мари.
– Когда я умру, то: либо я исчезну вообще, либо появлюсь перед высшим судом. В первом случае, от жизни по церковным правилам я получу лишь добрую память современников, а во втором от праведной жизни перед высшим судом я предстану каким–никаким, но праведником.
– Любопытно.
– Скорее логично. Продолжим дальше, – сказал Михаил, всё больше оживляясь. – Сейчас люди, судящие о религии, в своём большинстве, не имеют о ней ни малейшего представления.
– Почему же?
– Потому что эти люди, когда–то хотели «войти» в религию, но были повёрнуты обратно…
– А из–за чего? – уже действительно заинтересовавшись спросила Мари.
– Всего лишь из–за бабулек (конечно же я утрирую), считающих себя святыми, и поучающими всех людей, которые в первый раз посетили церковь. При этом бабульки сами мало чего знают.
– Но от чего такие выводы? Сам же говорил, что не веришь…
– У меня был случай, – продолжил прокурор. – Однажды в церкви, когда я ходил туда с народом, было очень душно и жарко. И одному маленькому мальчику стало плохо. Сопровождающая бабушка начала лихорадочно его крестить. Я же предложил вывести его на воздух. И знаешь, не все те люди, с которыми мне приходилось работать, смотрели на меня таким взглядом, как эта бабулька и её «единомышленники». Потом я рассказал эту историю митрополиту, и он, расстроено, согласился с тем, что люди плохо ориентируются в некоторых вопросах, придавая им слишком большую значимость.
– А как же церковные поборы? – ввернула Мари.
– Ну, во–первых, это встречается не во всех религиях. А во–вторых, по отношению к Русской Церкви подобные аргументы стали уже стереотипными! Конечно, может быть и попадаются такие священники, но, в своем подавляющем большинстве, прихожан никто не обирает. Они сами платят за услуги, оказываемые церковью. С другой стороны, есть услуги, заходящие за рамки разумного, но скорее всего это происходит от отсутствия истинного духовного воспитания как у священников, так и у тех, кто просит оказывать такие услуги. Конечно же, сравнивая внешние показатели, можно смело сказать, что церкви очень богаты, а митрополиты и патриархи одеваются очень роскошно! Но в этом есть доля традиций, изменённых и подогнанных под вкусы настоящих управляющих… Но не стоит забывать и о мистическом значении религии…