Наступил жаркий август. Леонид делал скульптуры, Иван Степанович отвозил их на ярмарки, вместе со шкурами убитых диких зверей. Сегодня дома остались только Леонид и Федька. Дядя Ваня уехал рано утром в город, к одной ведьме, чтоб сделать документы для Лёни. Весь день Федька был в огороде. Макаров делал скульптуры, разных зверей, злых тварей. Наступила ночь. Скульптору было ужасно интересно, что происходит в бане, после полуночи. Хоть Иван Степанович и запретил ему туда ходить, предупредил, что это опасно, тем не менее, скульптор решил отправиться в баню. Домовой крепко спал, Леонид тихо вышел из дома и отправился в баню. Путь в баню пролегал через огромный огород. Она стояла на самом краю огорода, у тёмного леса, откуда зло приходило в баню. Скульптор шёл медленно, через огород, в небе светила полная луна, серебром светили звёзды. Всё что он с собой взял, это только заговорённый нож, которым можно было убить любое существо на земле. Идя через огород, он заметил вдалеке, что в бане светятся огоньки. Вокруг была такая тишина, что звенело в ушах. Он шёл медленно, размышляя про себя: «так, если в бане горит свет, значит, его кто-то зажёг. Если его кто-то зажёг, значит, этот кто-то, возможно, всё ещё там. Чёрт, какая же оглушающая тишина, не слабого ветерка, не пение ночной птицы, совсем ничего. В бане вроде тихо. Да и теней не видать там никаких, силуэтов тоже нет». И вот, дойдя до двери бани, он услышал громкий, заливистый женский смех. Смех доносился из бани.

Скульптору стало немного жутковато. Посреди тихой ночи, и такой жуткий смех. Смех длился секунд десять. Снова наступила оглушающая тишина. Леонид схватил ручку двери и медленно потянул на себя. Тишину нарушил медленный и противный скрип старых петель двери. Зашёл в предбанник. Сама баня состояла из двух комнат. Предбанник – место, где раздевались перед помывкой. И сама мойка, с высокими парными полками. Леонид заходил медленно, и старался быть тихим как тень. Но скрип старых деревянных полов, снова нарушил тишину. В предбаннике стояли зажжённые свечи в стаканах, на подоконнике и на столе. Никого не было. Он подошёл к двери мойки, прислушался. Тишина. На стене висело старое зеркало. Леонид что-то заметил в зеркале, какое-то движение. Подошёл к нему, и не поверил своим глазам. В зеркале была женщина, она расчёсывала свои длинные и чёрные волосы. Смотрела на скульптора и мотала головой. Вдруг из её глаз потекли слёзы. Женщина в зеркале хотела что-то ему сказать, но так и не смогла. Они смотрели друг на друга, как неожиданно в мойке раздался детский крик. Женщина в зеркале растворилась, а скульптор без промедления открыл дверь мойки и забежал вовнутрь. В мойке никого не было. На подоконнике горела керосиновая лампа. Он осмотрелся вокруг, но никого не было, «что за чёрт, кто же тогда кричал?» думал про себя скульптор. Дверь мойки захлопнулась, и послышалось, что кто-то кряхтит в темноте под полкой.

– Лёня? Зачем ты пришёл сюда в такой поздний час? – сказал кто-то из темноты мужским пожилым голосом.

Свет от лампы был тусклым, и скульптор не мог разглядеть, того кто с ним говорил.

– Знаешь меня? Кто ты? – сказал скульптор, всматриваясь в темноту пытаясь разглядеть незнакомого собеседника.

– Знаю ли я тебя? Конечно, знаю! – ответил голос из темноты, – ты Лёня, молодой скульптор, что живёт в доме вместе с монахом. Тебе говорил монах, не ходить в баню после полуночи, а ты ослушался.

– Кто ты? Имя, назови своё имя! – приближаясь в темноту, говорил скульптор.

– Я есть дух бани. В простонародье, банник – ответил голос, и из темноты под полкой, начал выходить банник.