Вера выпрямила спинку, потянулась, поправила причёску, улыбнулась прелестному отражению.

– Дашенька, ты с кем там по телефону кокетничала? Опять твой олень о любви пел? Уходи от него.

– Не могу, Лёшенька. Детям отец нужен.

– А я, мы реже стали встречаться, это неправильно; сладенькая, иди же скорей ко мне! У нас с тобой срочный проект, а времени в обрез. Не представляешь, как меня душит ощущение тихого семейного счастья.

– Не тебе одному жизнь не в радость, Мальцев. Ты к жене придёшь – к стенке отвернёшься, а мне Генку ублажать.

– Ты это… соври что-нибудь: голова там… или по-женски. Хватит уже болтать, я так соскучился!

Трепещущие пламенем тела,

Уставшие от длительных разлук,

Желающие ласки и тепла,

Касаний губ, прикосновений рук..

Сверкают в небе зарева зарниц,

И смерч несёт, захватывая ввысь.

Я у твоих колен простёрся ниц

И умоляю сердце – не взорвись!

Алексей Порошин

В дикой толчее Игорь спустился в Метро, с трудом втиснулся в вагон поезда. Сорок минут в духоте и давке – то ещё удовольствие, но деваться некуда – надо.

Он не любил эти поездки: тесноту, спёртый воздух с застоявшимся запахом, раздражённые и усталые лица вокруг; старался переключить внимание на что-то необычное, интересное. Если удавалось занять сидячее место, закрывал глаза и грезил в полудрёме.

Представлять себя в удивительной или причудливой ситуации, подстёгивающей вдохновлённое возможностью творить воображение, вошло в привычку. Путешествия в мире иллюзий давались Игорю легко. Видения были динамичными, объёмными, цветными, но не всегда следовали задуманному сценарию. Иногда игроки по непонятной причине выходили из-под контроля, выстраивая новую сюжетную линию, например, как сегодня: героиня новеллы намеренно грохнулась в обморок, напрочь уничтожив трогательный сюжет с приближающейся к финалу пикантной развязкой.

Игорь открыл глаза, осмотрелся, – ага, – подумал он, – начну сначала. В старых романах впечатлительные аристократки со знанием дела пользовались этим приёмом, чтобы подогреть интерес к своей персоне, даже тренировались входить в состояние транса с отключением сознания в нужный момент. Это было престижно, модно. И способствовала ускоренной эволюции желанных любовных приключений. Якобы произошедших невзначай.

Вот были времена, вот нравы! Бледнеет, например, напыщенная недотрога где-нибудь в укромном уголке тенистого парка или в безлюдном потайном коридоре фамильного замка на глазах у провожатого, на галантные комплименты которого отвечает намеренной холодностью (так принято в приличном обществе), и проваливается в полностью бессознательное состояние.

Безнадёжно влюблённый оглядывается по сторонам. Никого! Ловит опрометчиво отключившуюся принцессу за осиную талию и ну её ласкать-целовать, пока подружка без памяти.

Свидетелей-то нет. Лови момент!

Кто же откажется от чувственного наслаждения, если знает, что любые действия останутся вечной тайной! Сама виновата: надо быть осторожней.

Вот где понадобится сноровка и фантазия.

Когда юная привереда очнётся от кратковременного сна, страстными поцелуями покрыто и лицо, и шея, и грудь. Но ведь можно фантазировать дальше, если кавалер не робкого десятка. Юбок конечно много, держать бездыханное тело навесу тяжело. Но если есть цель, если очень хочется проникнуть в сокровенную тайну, если чопорная проказница не спешит приходить в себя, полностью покоряясь воле спасителя. Почему не заглянуть за границу дозволенного, не решиться на дерзость, разрешая себе вкусить толику восхитительно сладкого нектара запретного плода, трепетно прикасаться к нежнейшим артефактам девичьего целомудрия, не обследовать таинственную долину страсти. Ведь никто никогда ничего не узнает!