И тут штурман Пендайс сказал Роберту, протягивая ему трубу:

– А ну, юнга, дуй на фок-мачту!.. Из бочки всё лучше видно!

Роберт схватил зрительную трубу, закрыл её, закинул на ремне через плечо и бросился к фоку. Матросы тоже полезли на мачты.

Море сегодня было почти спокойное, небо чистое, и когда сейвалы проплывали рядом со шхуной на поверхности, Роберт видел в трубу все детали их мощного тела – удлинённой формы рыбовидное туловище, сухощавое, поджарое, с тёмно-серой спиной, с изящной и гибкой линией хвоста и заострёнными грудными плавниками. На спине китов ясно виднелся, красиво выделяясь над водой, правильно изогнутый и довольно высокий, – более двух футов, – плавник, который был темнее, чем спина. По спине и бокам сейвалов шли белые и светло-серые пятна. Роберт различил даже, что у одних брюхо было розоватое с белым, а у других – голубое. И они глубоко ныряли – Роберт видел на глубине их большие тела, несущиеся под водой, как стремительные призрачные тени.

– На них охотятся? – спросил он у вперёдсмотрящего.

– Не-а, – ответил матрос, не переставая вглядываться в море впереди по курсу. – Жира у них мало, меньше, чем у других китов, а попасть в них гарпуном труднее… Уж больно быстры.

– Ну и славно, – ответил Роберт, снова вглядываясь в резвящихся сейвалов. – Уж очень они хороши.

И тут вдруг вперёдсмотрящий, оглушив Роберта, изо всей мочи заорал:

– Парусник на горизонте!

– Где? – донёсся до Роберта крик штурмана.

– В трёх румбах по нашей правой скуле! – выгибаясь от натуги, проорал вперёдсмотрящий и указал рукой направление.

Роберт, закрыв трубу, собрался спускаться вниз, но вперёдсмотрящий доверительно остановил его:

– Оставайся… Сейчас мы сменим курс. Лучше нам ни с кем не встречаться.

****

Гудзонов залив, самое обширное внутреннее водное пространство в мире, является, дорогой читатель, частью Северного Ледовитого океана, и он более полугода скован льдами.

Через Гудзонов пролив Гудзонов залив связан с Атлантическим океаном, а на севере, через сложную сеть проливов в Канадском Арктическом архипелаге, Гудзонов залив соединён с открытой частью Арктического бассейна. Эти проливы доступны для судоходства всего в течение трёх месяцев в году. В остальное время года они забиты дрейфующими льдами.

Здесь бывают частые туманы, а бури затрудняют навигацию даже поздним летом. Специалисты говорят, что быстрому замерзанию воды способствует её низкая солёность, и по всему заливу поэтому дрейфуют самые разнообразные льды – льды из самого залива, льды из Северного Ледовитого океана и льды, принесённые сюда из многочисленных окрестных рек.

Залив огромен, но мелок: максимальные глубины протянулись через середину залива с юго-запада на северо-восток. Берега здесь – повсеместно извилистые и низкие, и лишь на северо-западе полуострова Лабрадор находится скальная береговая гряда. Зимой температура воздуха над заливом опускается до –40°С. Северные берега Гудзонова залива – это бескрайняя арктическая тундра. На юге залива протянулся пояс северных хвойных лесов. Восток залива – это край высоких скалистых утёсов, а на западе Гудзонова залива раскинулись болотистые равнины, по которым с сентября по ноябрь бредут к замерзающим водам залива белые медведи, чтобы охотиться на тюленей…

Приблизительно так о Гудзонове заливе рассказал джентльменам капитан за вечерним чаем недели через две плавания.

– Хорошенький же здесь климат, – подытожил мистер Трелони.

– Да уж не Африка, – подтвердил капитан. – Но эти земли тоже славятся обилием рыбы и диких дверей.

– Значит, будем охотиться, – сказал доктор и довольно потёр ладонью об ладонь.