Какое-то время капитан и Платон многозначительно улыбались друг другу, потом капитан добавил:

– И всё это время английские колонисты с юга устраивали набеги в долину реки Святого Лаврентия. Так что и сейчас, ты знаешь, там идёт война между нашим государством и Францией, которая неизвестно когда кончится… В народе её уже прозвали «война короля Георга».

– Ну, а мы? – настороженно спросил Платон.

– А мы действуем по уже утверждённому плану, – ответил капитан. – Идём в Гудзонов залив… Там обосновалось много английских поселенцев. А Гудзонов залив, не гляди, что называется заливом – он в два раза больше Балтийского моря. Сам увидишь. В него выходит множество рек западных земель Новой Франции, не имеющей выхода к морю.

Капитан замолчал, задумчиво погладил подбородок, потом опустил руку и сказал:

– Нам бы, конечно, надо высадится восточнее, где-нибудь у Нью-Йорка, но ты сам понимаешь… Вдруг нас там всё ещё ищут?.. Хотя времени прошло много.

Капитан мрачно улыбнулся и замолчал.

Между тем совсем стемнело. Юнга Роберт Саввинлоу принёс на квартердек зажжённый фонарь, а следом за ним кок Пиррет, доктор Легг и мистер Трелони вынесли на палубу подносы с чаем и поставили их на ступеньках мостика – по сложившейся уже давно традиции вечерний чай был с ромом. Тут как раз подошёл штурман Пендайс, и джентльмены разобрали кружки. Неожиданно доктор Легг, словно продолжая прерванный разговор, спросил у капитана:

– А если он нас не будет ждать в той бухте?

– Будет, – уверенно сказал капитан. – А если не будет – придумаем что-нибудь… Не волнуйтесь, доктор, всё будет хорошо: быстро придём на место, быстро посмотрим – и быстро назад… Всё очень легко и просто.

Доктор Легг повернулся к мистеру Трелони и упрямо спросил его:

– А если всё же он нас не будет ждать в той бухте?

– Ах, доктор, не нервничайте, – успокаивающе ответил ему сквайр. – Вы всегда и во всём полагаетесь только на себя и считаете, что всё в этой жизни зависит только от вас.

– Конечно, а как же иначе? – спросил доктор.

– Вы совсем не думаете о Провидении, – ответил мистер Трелони. – Успокойтесь и предоставьте Провидению позаботиться о вашей жизни.

Доктор скептически фыркнул и отвернулся.

****

Капитан едва держался на каменном островке на самом гребне огромного водопада, стоя над широкой рекой, разделяемой этим крохотным островком на две протоки.

Река прямо у его ног гигантским уступом надламывалась в сторону какого-то индейского озера, едва различимого за клубами брызг. Он стоял и смотрел, как река падает в бездну, каждую секунду сбрасывая на дно колоссальные массы воды, как она, достигнув выбитой за миллионы лет каменной чаши, беззвучно беснуется там сумасшедшими пенными водоворотами. Воздух вокруг него, словно туманом, был пронизан водяной пылью, и в этом тумане почти перед его лицом висела, вырастая из пропасти, бесконечная разноцветная радуга, и он словно бы плыл в ней, паря над водопадом – его плащ и волосы, и вся его одежда были насквозь мокрыми… «Грохочущая вода»*… «На индейском наречии эта река называется «Грохочущая вода», – подумал он и проснулся.

Капитан встал и пошёл проверить вахтенных. Небо уже посветлело. Шхуну мерно качала на своей широкой груди открытая Атлантика. Бушприт ритмично вздымался и опускался, брызги и клочья пены взлетали до полубака. Ветер был такой, что шхуна несла на себе почти все паруса, но вот ветер стал заходить навстречу «Архистар»… «Надо пойти другим галсом», – машинально, всё ещё находясь во власти сна, подумал капитан.

Держать ветер и не терять ни одной мили, шхуна должна идти так, чтобы всё время приближаться к своей цели – в этом и заключалось для капитана высочайшее искусство хождения под парусами. Он никогда не медлил в ожидании, что ветер опять поменяется и снова зайдёт с прежних румбов. Конечно, это означало для команды более частые манёвры парусами, но команда знала, что капитан ведёт их намеченным курсом, а значит, у них обязательно будут заработки: капитан Линч считался у матросов баловнем судьбы.