Вполне освоившись на землях Аламута, Хасан ибн Саббах, выслал своих проповедников в Кухистан. Там тюрки сильно притесняли исмаилитов… В результате народных выступлений, организованных религиозными миссионерами, тюрок изгнали из нескольких замков, по примеру Аламута. Хасан ибн Саббах установил с ними тесные связи. Военными методами решались религиозные цели. Хасан ибн Саббах начал постепенно приводить свой план в действие: деревня за деревней, замок за замком…

Власти поняли замысел Хасана. Он стал опасной фигурой: закончились тайные проповеди и смутные призывы, наступило время открытого противостояния. Первым, по приказу халифа, двинулся на Аламут правитель этой провинции – эмир Урун-Таш. Он выжег окрестные деревни, опустошил посевы, пойманных исмаилитов тут же казнили, но к горному замку правитель не смог подступиться. Не хватило ни сил, ни ресурсов. Халиф был разгневан неуспехом наскоро собранной экспедиции. Визир Абу Али аль-Хасан, давно понимал опасность исмаилитской секты, и требовал от военноначальников, покончить с исмаилитами Аламута и Кухистана. Отряды выступили в поход.

В Аламутской крепости, которая не оправилась ещё от предыдущей военной кампании, гарнизон насчитывал не более 70 человек, когда отряд халифа вновь взял крепость в осаду. Три месяца осаждали Аламут, да только удача – или воля Аллаха – оказалась на стороне Хасана и его бойцов: одному воину удалось прорваться через окружение и тайно вернуться с подмогой. Ночью осаждавших атаковали подоспевшие союзники Хасана; совершил вылазку и отряд из крепости. Мало кто из воинов халифа выбрался живым…

Тем временем, проповедники-исмаилиты убили служителя мечети в городе Сахна, чтобы тот не смог выдать их местным властям. По приказу главного визира Абу Али аль-Хасана, более известного под титулом Низам аль-Мульк^>32, казнили главаря местных исмаилитов. Труп несчастного протащили по улицам и для устрашения вывесили на главной площади. Волна возмущения и ярости исмаилитов докатилась до Аламута. Хасан ибн Саббах, под неистовые крики последователей, поднялся на крышу своего дома. Оттуда, под вопль всеобщего удовлетворения, он исступленно выкрикнул: «Убийство этого шайтана предвосхитит райское блаженство!»