Если к любви относиться не как к приятной эмоции, а как к полю, которое нужно возделывать, то нужны конкретные упражнения, конкретные действия по приближению к цели. Например, прежде чем что-то хорошее делать, нужно учиться хорошо думать о людях. Все наши видимые дела вырастают из невидимых мыслей. В конечном итоге мы поступаем именно так, как мыслим. Вот увидел из окна своей колесницы остановившиеся и мигающие машины (в ДТП попали), и можно процедить, проезжая мимо: «Доездились, растяпы», а можно сказать: «Бедняги. Помоги им, Господи!» Дело кажется не стоящим выеденного яйца, но это не так. Это два совершенно разных отношения к жизни и людям, за фасадом которых скрываются совершенно разные поступки, соответственные мышлению. И я никогда не скажу плохого слова о человеке, тем более не подниму на него руку, не напишу донос, если прежде не уничижу его в помысле. Точно так же, думаю, дела обстоят и у вас. Заставлять себя хорошо думать о людях, не осуждать их, сострадать им, не радоваться их унижению – это и есть попытки стяжать любовь, хотя ничего заметного еще не сделано. Вся работа происходит внутри, невидимо.

Вы пошли на пикник. Что-то жарили, что-то откупоривали, о чем-то говорили с семьей или друзьями. Потом настало время возвращаться домой. Нужно потушить костер, чтобы ничего не тлело. Нужно подобрать за собой весь мусор и объедки, стекло, пластик и прочее. Нужно сделать все так, чтобы вы сами пришли через неделю на это же чистое место с удовольствием или другие пришли туда. Не в грязь, вами оставленную, пришли, а на чистое место. И это не ахти какая, но все же любовь. Это человеколюбие.

Так же как человеколюбием является отказ шуметь или слушать громко музыку с наступлением позднего вечера. Справа и слева через стенку отдыхают люди, и их нужно уважать. Может, уснули маленькие дети, и матери рады нескольким часам тишины. В любом случае нужно думать о людях, потому что мы не одни на свете живем. И если это не та высокая и сверхъестественная любовь, о которой говорится в Евангелии, то это нечто элементарное и необходимое, без чего не будет никогда ничего большего.

Во всем, как вы хотите, чтобы поступали с вами, и вы поступайте так же и не делайте другим того, чего себе не хотите (ср. Мф. 7, 12). Эта двуединая заповедь просвечивает сквозь всякое старание не причинять людям страданий, наоборот – облегчать им жизнь. Каждый день предоставляет нам немало случаев, чтобы поупражняться в этом занятии. Особенно чиновникам. У них есть соблазн смотреть на людей как на назойливых мух. Особенно начальникам. И у них есть та же опасность. Стоит между людьми возникнуть разделяющей границе в виде окошка в кассе, или прилавка, или стола в присутственном месте, как их отношения рискуют выстроиться в форме сдержанного противостояния. «Скажите, пожалуйста…» – «Чё пришел?» – «Не могли бы вы…» – «Говорите быстрее», – «Я бы очень хотел…» – «Ничего не знаю. Придите завтра». Один унижен, второй высокомерен. А раздражены оба. Всего этого очень много. Слишком много. И это даже понятно.

Человек не ангел. Он устает. От многолюдства устает особенно. У него свои проблемы есть, до каких никому нет дела. Его бы самого пожалеть, этого чиновника или начальника. А к нему все ходят и ходят, просят и просят, надоедают и надоедают. Это понятно. Но должно быть так же понятно, что все эти ситуации и есть школа взаимного терпения, кротости, братской любви, наконец. Такова любая очередь, хоть в поликлинику, хоть в паспортный стол. Такова любая толкотня, хоть в метро в час пик, хоть в гардеробе театра после представления.