Аментет отвела взгляд.

– Но такие, как ты, не испытывают эмоции! И не покидают обитель Иалу! – воскликнула Шани. – Откуда ты знаешь Атсу?!

– Это долгая история, – пробормотала девушка, искренне не понимая, с чего вообще можно начать подобный рассказ.

Шани обвела взглядом мрачный зал, от которого буквально пахло смертью. Даже синее пламя в жаровнях трепетало загробно-медленно.

– Разве нам есть, куда спешить? – наконец спросила она.

– Страж точно не сможет сюда пробраться? – решилась уточнить Ифе.

– Прежде никогда не мог. Думаю, он даже не знает об этом месте.

Аментет кивнула, снова садясь на пол. Ноги отчего-то дрожали.

«Боюсь, если Змею и суждено найти скрытый храм, это обязательно случится в моём присутствии», – о собственном везении на все козни мироздания она рассказывать Шани не стала. У неё и так было достаточно того, что нужно было поведать. А о возможном гневе Царя Богов на такую откровенность думать было слишком поздно.

– Всё началось на Полях Иалу, – тихо сказала Ифе, смотря на тёмный каменный пол. – Я просто встретила очередную оправданную душу – принца-хекау, не готового смириться с конечностью смерти. А после… После я создала для другой маа-херу пруд с лотосами…

Рассказ действительно вышел долгим. Шани слушала, не перебивая, но Ифе всё равно перескакивала с мысли на мысль, запиналась, делала долгие паузы и пыталась понять, как у мироздания вообще хватило фантазии так искривить чьи-то жизни.

Лишь закончив свой монолог, девушка поняла, что рассказала и о призвании Атсу. О том, что он скрывал от сестры.

– Вор, – то было первое слово, сказанное Шани с начала рассказа.

– Нет! – воскликнула Ифе, пытаясь придумать правдоподобную ложь. – Точнее, я не совсем правильно сказала, я…

– Я всегда знала, – улыбнулась маа-херу.

Ифе замолчала, в ужасе смотря на неё. Открытие тайны друга казалось в тот миг настоящим предательством.

– Атсу пытался скрывать, но я была слишком любопытной. Потом появился Амен, а его вывести на правду было очень просто, – спокойно пояснила Шани. – Так что, да, я знаю, что мой брат – вор. И не надо на меня так испуганно глядеть, ты ничего дурного не сделала.

«Они и правда очень похожи с братом», – промелькнуло в голове Ифе.

– Вы с Аменом тоже знакомы? – как ни в чём не бывало спросила маа-херу.

«Да… – Ифе сжала губы, стараясь не смотреть Шани в глаза. – Мы были знакомы».

Проявив незаурядную проницательность, душа пригляделась к лицу аментет:

– С ним что-то случилось?

– Он погиб, – прошептала Ифе. – Как и ещё двое детей, за которыми приглядывал Атсу.

Шани вздрогнула, словно ожидала, что ей расскажут про некую проделку Амена или, в худшем случае, болезнь. Не про смерть.

– Но… – маа-херу провела ладонью по лицу. – Я не видела его на Полях! И у первых врат не видела!

– Прости.

Воспоминание о смерти детей по-прежнему оставалось одной их самых болезненных ран, нанесённых Ифе за время пребывания в мире смертных. И ей было страшно представить, каково могло быть сейчас Шани, которая явно была знакома с Аменом куда дольше.

– Амен. Мой маленький Амен… – прошептала она.

И замолчала, смотря сквозь аментет. Ифе слишком мало знала о сестре Атсу, чтобы суметь как-то её поддержать. Да и как поддерживать кого-то, когда твой собственный разум бьётся в клетке страха и неуверенности? В клетке отчаяния.

Спустя мгновения, вести счёт которым в Дуате было слишком сложно, Шани произнесла:

– Наверное, я слишком привыкла к посмертию, – её голос звучал ровно, почти спокойно. – Скорбь отступает слишком быстро.

– Это так. Посмертие убивает чувства, даже если ты не аментет. Мне стала понятна скорбь только там…