Сегодня у нас было всего три урока: англичанка заболела, и нас отпустили пораньше. Мне пришлось ждать Платона – он должен отвести меня домой. Но у него целых шесть уроков! Я загрустил, долго мне ещё придётся болтаться в школе.

После занятий Лёнька подбежал ко мне, да так, что едва успел остановиться: чуть носом мне в плечо не уткнулся. А у самого вид такой довольный, будто его от уроков до конца года освободили.

– Слушай, у меня тут идея бомбическая…

– Тише, – перебил я друга, потому что рядом снова возник Рустик: за фикусом прячется, как будто его не видно. А выставленное ухо так и работает, будто локатор. Мне даже смешно стало от его глупости!

– На улице расскажешь! Надо смыться побыстрее, чтобы Рустик не заметил, – я потянул Лёньку на выход.

Мы слетели вниз по лестнице и выскочили на школьный двор. Хорошо, что осень тёплая – одеваться долго не надо. Помчались за угол школы, там сквер, кусты высокие, густые. Присели мы на скамеечку: кажется, нас не видно. Рустик точно потерял – он большой и неуклюжий, не угнаться ему за нами.

Лёнька подсел ближе ко мне и зашептал на ухо:

– Давай сегодня пойдём и исследуем охрану банка, который рядом с моим домом.

Лёнька – настоящий друг: несмотря на вчерашнее происшествие с роботами, он не побоялся продолжить наши приключения.

– У нас по расписанию ещё три урока. Потом Платон поведёт меня домой, – сказал я.

Лёнька кивнул и потащил меня в сторону своего дома. Показал мне банк – здание было современное, с огромными тёмными окнами в пол. Ко входу вела широкая каменная лестница с балясинами. Всё так торжественно!

– Смотри, а напротив – заброшенное здание. Я видел, как из него жильцы съезжают. Там пусто. Мы сейчас заберёмся повыше и будем наблюдать, кто входит, кто выходит из банка, – сказал Лёнька, указывая на трёхэтажный дом.

Друг мой – голова. Хорошо всё придумал!

Зашли мы в пустой дом. Он оказался совсем обветшалым – вся штукатурка осыпалась. Когда идёшь по широченной лестнице, шаги гулко отдаются в пустом пространстве. Забрались на третий этаж. Зашли в широкую дверь с выбитыми стёклами и попали в коридор, из которого можно попасть в любую комнату. Эхо в них громкое!

– У-у-у! – прокричал я.

– У-у-у-у-у-у-у! – завыли в ответ.

Лёнька хихикнул и стал шаркать ногами по полу – так пылища прямо клубами в воздух поднялась, а свет из окон её подсвечивал. Мы тут же начали чихать.

Побегали по всем комнатам. Зрелище такое необычное: обои свисают со стен клочьями, сломанные стулья валяются, грязные тряпки разбросаны… В самой большой комнате мы уселись на широкий подоконник и прилипли к окну – стали наблюдать.

Лёнька прямо впечатался лбом в стекло и, не отрываясь от окна, мечтательно протянул:

– Вот бы дрон сюда! Мы бы его запустили и увидели всё, что там происходит.

Посидели мы недолго, быстро заметили, что в банке нет никакого движения: машины не подъезжают, внутрь никто не заходит, да и в окнах свет не горит.

«Неужели банк не работает?» – мы с Лёнькой переглянулись: мысль у нас была одинаковая.

Сзади неожиданно заскрипело, потом застучало. Я вздрогнул и оглянулся. Лёнька продолжал давить лбом стекло. Огромные тени гуляли в пустом помещении, копошились на потолке, перескакивали на стены. Что за скрип? Ох, это скрипели половицы, по ним тоже носились тени, соскальзывая вниз с потолка. У стены стоял шкаф, и чёрные силуэты со стуком открывали и закрывали дверцы.

Вдруг половицы начали отлетать одна за другой: тени устроили сумасшедшую пляску по всему полу, дощечки не выдерживали и взлетали вверх, а за ними – и дверцы шкафа. Призраки стали подкрадываться ко мне. Я увернулся и свалился с подоконника.