Марина краснеет, опускает взгляд и ковыряет ложкой в тарелке с супом.

МАРИНА

(не поднимая глаз, чуть слышно)

Бывают…

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(спокойнее, чем раньше, назидательно)

Верно. Бывают. Сохранились рыцари и в наши дни. Например, Иннокентий. Вот и ловила бы момент, пока на тебя хоть кто-то смотрит.

Марина молчит.

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

Чего молчишь? Смотри… он долго-то твои выходки терпеть не будет. Особенно после вчерашнего…

(задумчиво, глядя в окно)

Всегда по субботам с нами обедает… А сегодня не пришёл… Обиделся…

Мария Серафимовна вдруг вздрагивает и тревожно и испуганно смотрит на Марину.

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(тревожно)

Надеюсь, тебя ЭТОТ вчера не обидел…

Марина недоумённо смотрит на Марию Серафимовну.

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(проникновенно, напористо)

Ну, ты понимаешь, о чём я?!…

МАРИНА

(возмущённо)

Мама! Ну, как ты…

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(перебивая)

Что – мама?! Что – мама?! А что мне ещё думать?! Чего от этой бандитской морды, от этой обезьяны ещё можно ожидать?!

МАРИНА

Он не бандит! Он порядочный человек! И он не обезьяна! У него имя есть. Его Саша зовут.

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(презрительно, передразнивая)

Имя у него есть! Ну, надо же! Ну, хорошо. И чем этот САША, этот твой ПОРЯДОЧНЫЙ ЧЕЛОВЕК занимается? А?

МАРИНА

Он… Он… Кажется, он инженер… В конструкторском бюро…

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(передразнивая)

Инженер! Кажется ей! Ага! Когда кажется, креститься надо. Видали мы таких инженеров. Швабру на башке, как баба, отрастят – хоть пол подметай… и норовят каждой под юбку нырнуть. Мозгов нет, в кармане – ветер. И как ты только могла опуститься до такого, когда рядом с тобой такой достойный и ответственный человек, как Кеша?!

МАРИНА

(защищающе)

Саша, вообще-то, ещё и гонщик. Он вчера первое место занял.

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(передразнивая)

Гонщик-самогонщик! Первое место! Среди кого?! Среди таких же обалдуев, как он?! Твой отец в семьдесят девятом взял первое место в Париже! Ты представляешь, какая это вершина?! Какой Эверест?!

(задумчиво закатывает глаза кверху, предавшись воспоминаниям)

В семьдесят девятом… Да в ту пору, чтоб просто выехать за границу, надо было собрать столько бумажек…

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ

(опуская газету, робко)

Машенька, это было в семьдесят седьмом…

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(перебивая)

Какая разница?! Тем более! А потом в Вене?!.. А до этого в Милане?!.. А в Москве-то сколько раз! Разве можно сравнивать какого-то там гонщика и скрипку?!

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ

Виолончель, Машенька… Я всегда играл на виолончели.

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

Какая разница?! Скрипит – и ладно!

МАРИНА

Саша, кстати, тоже музицирует…

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ

(заинтригованно)

Да?! И на чём же молодой человек играет?

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(перебивая, презрительно)

Да на чём этот мошенник играть может, кроме как на нервах?!

МАРИНА

Он на гитаре играет.

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

(фыркая)

На гитаре! В подворотне с такими же охламонами!

(карикатурно изображает игру на гитаре)

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ

Ну, зачем же так, Машенька? Гитара на самом деле не самый простой для освоения инструмент…

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

Ой, молчи! Молчи лучше! Спокойнее будет.

(Марине)

Кеша играет на фортепьяно. Ты понимаешь?! На фортепьяно! А тебе аккомпаниатор нужен. Хороший и надежный.

МАРИНА

Его чуть не отчислили. Какой из него аккомпаниатор.

МАРИЯ СЕРАФИМОВНА

Это было недоразумение. Во всяком случае, сегодня он – выпускник консерватории. А вот тебя ещё могут и отчислить, если будешь шляться с такими… как этот твой гонщик.

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ

(хмуря брови, тревожно)

В самом деле, Мариночка… Я говорил с Аркашей… Кажется… успехи твои… неважные…

МАРИНА

(смущённо, негромко)

Были неважные…

СЕРГЕЙ ПЕТРОВИЧ

Что значит – были?

МАРИНА

Один человек вчера сказал мне, что в моей музыке совершенно нет души…