– Она плохая?

Учитель покачал головой. Кажется, он был не в силах справиться с охватившим его волнением.

– Хорошая? – уточнила Сашенька.

– Лучшая!

– Но это не та, о которой вы говорили?

– Эта много лучше! Не то чтобы та скрипка, за которой я тебя посылал, была плоха, но эта вообще шедевр! Ты себе даже не представляешь, ЧТО за инструмент попал к тебе в руки!

Петр Карлович бережно извлек скрипку из футляра и провел смычком по ее струнам. Скрипка немедленно откликнулась таким нежным и в то же время сильным звуком, что у ребят невольно по спине пробежали мурашки. Петр Карлович играл, а лицо его выражало попеременно все оттенки изумления.

Неожиданно он прекратил играть, еще раз оглядел скрипку и произнес:

– Нет, все равно не понимаю, как он мог!

– Чего вы не понимаете?

– Это просто не укладывается у меня в голове! Никифор отдал тебе свой собственный инструмент! Отдал тебе свою скрипку!

– Но она же хорошая?

– Хорошая! – воскликнул Петр Карлович то ли с негодованием, то ли с восторгом. – Да ее сотворил сам Яровой! Своими собственными руками! В своей мастерской! Ты это понимаешь?

И не дожидаясь ответа от девушки, он продолжал:

– Денис Владимирович колдовал над ней! Эту скрипку он сделал специально для выступления Никифора на фестивале в Милане. И ни одна живая душа не усомнилась, что Никифор играет на одной из скрипок лучших итальянских мастеров прошлого. Думали, что это Амати или сам Страдивари. Представляешь?

– И… это хорошо?

– Боже, да кому я это говорю! Неужели ты сама не слышала, как звучит эта скрипка? Таких инструментов в мире, возможно, всего несколько десятков. И он отдал ее тебе! Нет, я немедленно должен ехать к Никифору! Я должен разобраться в том, что происходит! Он или сошел с ума, или тяжело заболел!

– Больным он не выглядел, – хмуро буркнула Саша, которой совсем не улыбалось снова тащиться на другой конец города.

И зачем? Все так прекрасно складывалось. Она получила скрипку, которая многократно превосходила ее старую. И получила ее совершенно даром. Зачем же куда-то ехать и что-то там уточнять? Лично она не видела в этом никакого смысла.

– Можно ведь просто позвонить! – осенило ее. – Позвоните этому вашему Никифору, он вам подтвердит, что отдал мне скрипку совершенно добровольно. И значит, она моя!

– Она не может быть твоей! Этот инструмент принадлежит всему человечеству! Никифор выступает со своей Ярославой на лучших сценах мира. И ты хочешь сказать, что такая скрипка может очутиться в руках у начинающего неопытного ученика?

– Значит, ваш Никифор разглядел во мне талант!

Саша деликатно пыталась намекнуть своему учителю, что ему тоже не мешало бы приглядеться получше. Но Петр Карлович при этих ее словах скривился, словно у него разболелся гнилой зуб. В наличие такой величины таланта у своей ученицы он явно не верил.

– Сашенька, он ведь тебя даже не слышал. Ты говоришь, что он открыл дверь и сразу отдал тебе скрипку?

– Да, именно так. Я попросила, он отдал.

– Потрясающе! Невероятно! Сокровище России отдать в руки дилетанта, потому что тот об этом попросил! Человек на старости лет сошел с ума, а никому до этого нет дела! Безумный старик!

– А кто такая эта Ярослава? – спросил Геша.

– Вот она!

И Петр Карлович потряс в воздухе скрипкой.

– Это ее имя! Никифор так назвал скрипку после… Одним словом, он так ее назвал. Он ее обожал! Боготворил! И отдал первой встречной. Выживший из ума старикашка! Старый безмозглый пень!

– Почему вы называете его стариком? – пожала плечами Сашенька. – Он совсем даже не выглядит старым.

– Не выглядит?

Петр Карлович осекся, а потом голос его изменился, стал вкрадчивым и льстивым: