– Врёшь, он, наверное, лучше, чем ты говоришь, – подруга знала меня слишком хорошо.

– Он простой кассир! – возмутилась я.

– И что? – удивилась Лена. Она была из тех, кто в отношениях ценил прежде всего чувства, иногда, по моему мнению, наивно и слишком романтично.

– Я считаю, что партнёр должен быть достойным. Эрудированным, приятным внешне и в общении, желательно состоявшимся человеком к годам двадцати пяти, – именно такого я представляла себе будущего спутника жизни.

– Эля, ты стала меркантильной. В школе такой не была! – с грустью заметила Лена. Мы учились вместе до её переезда в другой город, куда я затем последовала за ней. Первое время жила у неё, пока не накопила на аренду отдельной квартиры.

– Не была. Пока по мне не "проехался" кое-кто! – вспоминая свою первую школьную влюбленность, я почувствовала горечь. Вспоминать о неудачных отношениях всегда неприятно.

– На самом деле ты не такая! – подруга, казалось, улыбалась.

– Такая, – упрямо настаивала я. – Если твой мужчина не может даже иногда сводить тебя в кафе, что это за отношения? Просто секс и обнимашки? – с недоумением спросила я. Лена часто удивляла меня своей легкомысленностью.

– Нормальные люди называют это любовью. Когда не ждёшь от партнёра подарков или материальных благ, – подруга сделала паузу и продолжила: – Эля, если ты всегда будешь ждать от мужчины "бонусов", нужна ли тебе вообще эта любовь?

Я на мгновение задумалась.

– Да, да, та же старая песня. У меня были такие отношения, ты сама знаешь. К чему это привело? В конце концов, мы все друг друга используем. Я не ищу богатого покровителя, просто хочу достойного человека.

Я действительно хотела такого. Если мужчина может предложить только секс и совместное времяпрепровождение у него дома, разве это не будет так же одиноко, как и без него? Любовь должна развивать, давать что-то, будь то духовное или материальное. Кто сказал, что нет?

– Если он умный человек, то, вероятно, умеет ухаживать, – продолжала я отстаивать свою позицию. – Понимает, что девушке нужны действия, и как может, старается их делать.

– Значит, ты согласна на скромный букетик ромашек вместо роскошного букета роз? – хихикнула Лена.

– Ой, пошла ты, – хмыкнула я. Такие фразы давно стали частью нашего общения. – Ладно, мне пора на работу. Пока, бомбино!

– Правильнее "чао, бомбино!", – поправила она.

– Иди лучше занимайся своими делами, слишком уж умничаешь.

– А я уже! – захохотала подруга и отключилась.

Репетиция прошла бодро, сегодня мы исполняли сороковую симфонию Моцарта. Я держалась на расстоянии от коллег, предпочитая сохранять некоторую дистанцию. В оркестре я всегда сидела справа, как в "бетховенской рассадке", играя вторую скрипку. Первые скрипки сидели слева, виолончели и альты – в центре. Наш дирижёр часто жаловался на головные боли, ведь работа с нами требовала немалых усилий, особенно когда нужно было сбалансировать звучание оркестра.

Скрипка – мой любимый инструмент, самый выразительный и виртуозный. Её звук напоминает красивый голос с нежным тембром. Нас, музыкантов, часто спрашивают, слушаем ли мы музыку дома. Мой ответ всегда один: музыка – это то, что никогда не надоест. У неё много лиц и голосов, она проникает в душу, как тёплый свет, и озаряет всё вокруг.

Домой я вернулась уставшая, руки немели, ноги ныли после длительной репетиции стоя. Очень хотелось есть, и я с жадностью набросилась на спагетти с томатной пастой, оставшиеся со вчерашнего ужина, и парочку сочных отбивных. Вегетарианство я когда-то пробовала, но поняла, что с моим астеническим телосложением не могу себе позволить отказаться от белка. Однажды я спросила у парня из прошлого, что он думает о вегетарианстве, и он ответил: "Эти коровы предназначены для того, чтобы их ели более разумные и могущественные существа. Что изменит моё решение? В мире станет больше свободных коров? Нет. Эти коровы изначально для нас." Я возмущалась, но в итоге согласилась.