− Если я умру, чем мне поможет передвижной госпиталь? − уточнила Анна, кладя голову ему на грудь и внимательно прислушиваясь к стуку сильного сердца, как бы являвшегося для нее в эту секунду олицетворением жизни. − К тому же не думаю, что я прямо сейчас умру.

− А разве кто-то успевает об этом подумать, прежде чем умереть?

− У меня ничего не болит.

− Когда ты в последний раз пила? Анна задумалась.

− Довольно давно. На самом деле я даже точно не знаю, сколько дней назад меня похитили.

− Я отнесу тебя в палатку.

Кивнув, Анна почувствовала, как этот невероятно сильный человек на удивление аккуратно подхватывает ее на руки и усаживает на расстеленном в палатке одеяле. Затем он снова вышел наружу и пару секунд спустя вернулся с полным бурдюком.

− Пей.

Послушно подчинившись, Анна глотнула воды и вдруг почувствовала неутолимую жажду.

Осушив все до последней капли, она жадно облизала губы.

− Надеюсь, ты не собирался растянуть ее на пару дней.

− Запасы у меня еще есть, да и в любом случае завтра в первой половине дня мы остановимся в оазисе на пути к городу.

− А не проще было бы сразу там и заночевать?

− Нет. Для этого мы оба слишком устали.

− Я вполне могла еще немного проехать, − запротестовала Анна, понимая, что, если он еще и заботиться о ней начнет, она этого точно не вынесет. Конечно, если это вообще можно назвать заботой.

− В наших краях всегда нужно четко осознавать свои возможности. Это первый и самый важный урок, которому учит пустыня. Порой она дает силы и окрыляет, но при этом ни на секунду не позволяет забыть, что все люди смертны.

Свернувшись калачиком и не глядя на Зафара, она почувствовала, как он устраивается под одеялом.

− Оказавшись посреди огромных песчаных просторов, сразу понимаешь, как на самом деле мал ты сам. − Тихий, спокойный голос буквально ее обволакивал, и Анна почувствовала, что как бы начинает куда-то проваливаться. − Но при этом и начинаешь осознавать свою настоящую силу, особенно если вместо того, чтобы бессмысленно тратить энергию на борьбу с окружающей пустыней, ты начинаешь ее уважать и осторожно расширять собственные возможности. И тогда ты сможешь жить. Человеку никогда не покорить пустыню, но стоит ему отнестись к ней с должным уважением и почтением, и она позволит ему выжить. И все, прожившие здесь достаточно долго, набираются ее силы.

Чувствуя, как у нее уже закрываются глаза, Анна выдохнула:

− Мне холодно.

И стоило ей только это сказать, как сильная рука сразу же обняла ее за талию. Так странно. Наверное, ей следовало возмутиться, но как только она оказалась в его руках, ей сразу же стало как-то хорошо и спокойно.

Успокаивая и согревая, он легонько погладил ее по руке кончиками пальцев, и Анна сразу же перестала дрожать, а внутри ее вдруг вспыхнул какой-то крошечный огонек.

Окончательно засыпая, она еще успела подумать, что еще ни разу не спала в таких объятиях и, наверное, ей стоило бы сохранить этот первый раз для того мужчины, за которого она совсем скоро выйдет замуж.

Но как же глупо. Они просто спят рядом.

А сон − это именно то, что ей сейчас необходимо.

Еще теснее прижавшись к своему теплому спасителю, Анна наконец-то сдалась и, поддавшись той непреодолимой силе, с которой она неустанно боролась с той секунды, что ее похитили, заснула.

− Просыпайся.

Зафар пристально разглядывал свернувшуюся клубочком женщину.

Солнце уже поднималось над горами, нагревая воздух. Слишком глубоко вздохнув, даже с утра можно было сжечь легкие, а о том, чтобы куда-то ехать под испепеляющим полуденным солнцем, и речи быть не могло. Зафар собирался быстро добраться до оазиса, переждать жару, а затем уже двигаться к городу.