Толпа оживилась, наблюдая, перемещаясь, вздыхая, и Кхара поняла, что никак не могла услышать, как острое лезвие выскользнуло из прочной кожи. И все же ей показалось, что она расслышала: металл шептал, расставаясь с ножнами почти с сожалением.

Кхара склонила голову. Верховная Ксара нанесла удар.

Тысячи пар глаз смотрели, как обнаженный клинок вонзается сначала в грудь девочки, почти женщины, затем в грудь мальчика, почти мужчины, но Кхара не входила в их число. Она и дальше не смотрела, как обеим жертвам перерезали горло, заглушая крики сначала мальчика, потом девочки. Ей не нужно было видеть, чтобы знать это. Кровь стекала через выемки в костяных лежанках на зерно, завершая церемонию и благословляя посев следующего года. Она не поднимала глаз. Напротив, Кхара смотрела на свои руки, слабые и неподвижные, сок вчерашней вишни все еще окрашивал ее пальцы в стойкий красный цвет.

Отъезд из Сестии

Кхара

Когда очертания сестианской столицы скрылись за ее спиной, Кхара почувствовала одновременно усталость и восторг. Так быстро сменился пейзаж – от оживленного шума столицы до открытой сельской местности за ее пределами. Деревня больше напоминала дом. Как только они оказались за пределами города, зеленые холмы Сестии приобрели невероятную пышность, а воздух стал сладким и чистым. Кхара позволила себе глубоко вздохнуть и оставить позади завершенные обряды.

Она ехала в центре колонны, хотя предпочла бы быть впереди. Рядом с ней ехал другой член делегации, считавшийся наиболее уязвимым, – хранительница клинка Гретти. «Как же она молода», – подумала Кхара. Была ли она сама когда-нибудь такой неуверенной, столь незнакомой с этим миром? Как странно проделать такой долгий путь, стать сильной – стать королевой! – и снова оказаться в центре колонны, рядом с ребенком.

Восемь пони ехали впереди и восемь позади, таща на себе остальных членов делегации, а также вьюки с торговыми товарами, причем старшие воительницы занимали крайние позиции. Разбойники и бандиты всегда представляли опасность на длинных дорогах Паксима, а ценности, которые везли путники, были заманчивым источником богатой добычи для не обремененных моралью. Поэтому воительницы держали строй плотно, а оружие под рукой.

Лохматые и выносливые пони, на которых они ехали, пришли с диких красных гор, граничащих со Скорпикой и Паксимом на востоке, из страны призраков, известной как Божьи Кости. Никакое другое животное не подходило скорпиканским наездницам так хорошо. Кхара оседлала свою собственную лошадь, Штормовую Тень, когда была еще девочкой. Теперь пони был как бы продолжением ее самой. Поездка домой через большую часть света была утомительной даже в самых благоприятных условиях, но для ее тела не было большего комфорта, чем знакомая спина Штормовой Тени.

Совсем другое дело – душевный комфорт. Кхара не в первый раз пожалела, что не едет рядом с Вишалой. Но ее самая верная советница в отсутствие Кхары осталась в Скорпике, чтобы представлять ее и выносить решения. Они с Вишалой знали друг друга с детства, вместе учились натягивать тетиву своими пухлыми пальчиками, когда еще едва могли выговаривать слова. Она с удовольствием назвала бы Виш своей преемницей, но выбирать женщину своего возраста было глупо. Если королева достигла сорока пяти лет и не передала свою власть, то ее всегда ждал Вызов. Так гласили легенды.

И с каждым годом Кхара становилась все более уязвимой. Люди уважали ее, но мало кто любил по-настоящему. С самого начала, когда умерла ее мать, Эллими, о ней шептались. Достаточно ли сильна? Кто будет править после нее?