***

История начала нулевых. В ту смену я была помощником врача. Врач Сергей Владимирович попросил диспетчера записать вызов к своему знакомому. Повод к вызову: «плохо». По дороге он объяснил, что его попросили «откапать» после запоя одного знакомого. Так-то скорая этим не занимается, но Сергей Владимирович хотел установить капельницу с препаратами, которые уже купили родственники этого мужчины, и уехать. А когда препарат закончится, родственники бы иглу из вены сами достали. Когда мы прибыли на адрес, выяснилось, что мужчина уже опохмелился. Врач развёл руками:

– Что теперь делать? Капать-то уже нельзя. Смысла нет, раз пациент пьян. Но что-нибудь придумаем.

Измерил артериальное давление пациенту. Послушал сердцебиение. А потом мне на ушко говорит:

– Магнезию по вене болюсом двадцать кубов. И молча вводи. Ничего не говори. Говорить буду я.

Я спросила:

– А давление не скинет?

– Нет. У него 250 лупит.

Набираю магния сульфат. Ввожу достаточно быстро, но не болюсом (болюс, медицинский термин, – относительно большой объём жидкости или дозы лекарственного средства, вводимый внутривенно, быстро, вызывает быстрый ответ). Некоторые знают, как ощущается внутривенное введение магнезии. Тем, кто не в курсе, поясню: становится жарко. Чем быстрее вводится, тем ощущение жара будет сильнее. При быстром введении появляется тошнота, может начаться рвота. Итак. Я ввожу магнезию. Мужику нехорошо становится: красный, как варёный рак, вспотел весь, дыхание учащено. А рядом доктор стоит и говорит:

– Что? Плохо тебе? Так и должно быть. Это я тебя от пьянства кодирую. Специальный укол делаю. Теперь каждый раз, как выпьешь хоть один глоток, тебе так же плохо будет.

В конце инъекции мужика затошнило. Ему тазик принесли под рвотные массы. Перемерив артериальное давление, велев пить минералку и от кровати не отходить ни на шаг («Захочет помочиться – принесите ему ведро»), мы уехали. Официальный диагноз звучал как гипертонический криз.

Примерно через год я вспомнила эту историю и спросила у Сергея Владимировича о судьбе того мужика. Доктор, рассмеявшись, сказал, что мужик этот бросил пить. После «кодировки», какую мы совместно провели, на алкоголь даже не смотрит.

У нас на скорой иногда шутят, что в основном мы лечим добрым словом, наложением рук и крестом животворящим – тем, что на машинах и укладках медицинских нарисован. И доля истины в этой шутке есть.

Студенческие годы. В нашей группе учился один парень – Алексей. Был он «домашним», то есть жил дома, а не в общежитии. Ухаживал за одной девочкой, которая училась на курс младше нас и жила в общежитии. Лёша приходил к ней в гости, если её не было дома, шёл в комнату к одногруппникам и ждал там её прихода. От ребят-то я и узнала эту историю. Случилось так, что Алексей поссорился со своей девушкой. Она его выставила из комнаты, заявив, что между ними всё кончено. Лёха пошёл к одногруппникам в комнату и встретил их на пороге: ребята пошли в магазин за продуктами. Лёху в комнату пустили, сказали:

– Жди! Мы сейчас!

И убежали. Вернулись быстро, минут через 15-20, и застали картину маслом – «Алексий убиенный». Алексей лежал на одной из кроватей и плакал, рядом лежал нож, а в груди у него была колото-резаная рана. Лёша решил убить себя. Но почему- то попытался самоубиться у своих друзей.

И началось. Один побежал на первый этаж к вахтёру, чтобы оттуда вызвать скорую помощь (эра мобильников ещё не наступила). Другой наложил на рану повязку и дал две таблетки анальгина: больше ничего обезболивающего у них не было. Третий метнулся к холодильнику, чтобы холод на рану приложить для уменьшения кровотечения. Из холодного был только кусок замороженного мяса. Его, обернув полотенцем, и положили на грудь.