– Человек сорок. Суммарно с теми, что раньше взяты.

– Кое-что. Повод для переговоров. И Крюгер с тобой едет?

– Или я с ним.

– Первое вернее. Тоже туз в рукаве.

Мысль о том, что вдруг придется прекращать эту войну и начинать новую, в общем строю с бывшим противником, поначалу показалась Басманову нелепой. А впрочем… Не раз такое в истории случалось, особенно перед лицом одной на всех смертельной угрозы.

– Ты не нервничай, Михаил, – понял его состояние Шульгин. – Если начнется, мы, конечно, все бросим и к вам на подмогу немедленно явимся. Не сомневайся. А пока делай, что наметил. Связь через Лондон и Павла. Как сейчас. Иначе не выходит. Будь с ним в контакте.

– Если до Блюмфонтейна доедем – снова свяжусь.

– Если нет – тем более. На всякий случай имей в виду – у Белли на «Изумруде» есть несколько тяжелых ракет «Гранит». С подходящей дальностью. На крайний случай, конечно, но если цель будет того стоить – прикажешь. Он стрельнет. Заблаговременно на него настройся.

– Договоримся. Еще указания будут?

– Пока нет. Повторяю – пока это только наши предположения, но нужно быть готовым к любому варианту. Не впервой ведь.

– Так точно. Не впервой. Прорвемся.

– Значит, до встречи. Привет от всех.

– Взаимно.

Кирсанов прекратил трансляцию. Через несколько минут, пока он о чем-то разговаривал с Шульгиным, Михаил слушал треск и завывания в эфире. И размышлял. Верить опасениям старшего товарища очень не хотелось. Одно дело – принимать бой с потусторонним врагом в составе и при поддержке всего «Братства», с его технической мощью, совсем другое – встретиться с монстрами один на один.

– Ну и как тебе? – Теперь в наушниках слышался собственный голос Павла, с личными интонациями.

– Я бы сказал, как… Ты – поверил?

– Поверил, не поверил – какая разница? Нас не спросят. Что-то же их заставило довести до нас эту информацию. А кино про этих… я тоже видел. Приходили туда, могут и сюда. Какая разница?

– Да уж, утешил. Ну, я побежал, дел, как видишь, прибавилось. В случае чего – на тебя вся надежда. И по связи, и в дипломатии, если вправду придется с бриттами союз заключать.

– Не боись, управимся.

Тут они были на равных. В одинаковом дореволюционном чине и в нынешнем. По вопросам прерогатив и компетенций ни разу не пересекались, наоборот, помогали друг другу в меру сил и обстоятельств. Но главное – понимали один другого на общем эмоциональном уровне, не так, как каждый по отдельности Шульгина или Новикова.

Стоя на тормозной площадке вагона, Басманов всматривался в медленно ползущий мимо ночной пейзаж. Как теперь поступить? Наплевать на поиски виновников задержки телеграммы и целиком сосредоточиться на новой опасности? Или до последнего вести себя так, будто ничего не изменилось?

Наконец сделал выбор.

Крикнул внутрь вагона, чтобы подошли Ненадо и Оноли. Первым делом спросил у Валерьяна, каким это образом тот догадался, что «жареным запахло»?

– Тебе что, полковник Кирсанов раньше меня обстановку докладывает?

– Никак нет, Михаил Федорович. Чисто дедуктивным методом. Господин Кирсанов по пустякам вас тревожить не стал бы – первое. Тон его несколько нервозностью отдавал – второе. Спросил, как у нас дела, я ответил. А он мне: «Ну, это ерунда. Зови командира» – третье. Сапиенти – сат.[5]

Ничего удивительного. Во все времена подчиненные ухитрялись узнавать даже сверхсекретную информацию раньше начальства.

Он вкратце пересказал офицерам суть предупреждения Шульгина.

Игнат Борисович нахмурился. Ни малейшего желания снова встречаться с «медузами» и прочими существами, имеющими к ним отношение, он не испытывал. С людьми любых ориентаций и убеждений – сколько угодно.