В отрывшемся помещении обнаружились большая ванна, чаша с краном, над которой висело настоящее зеркало, и странного вида сидение со спинкой. Я подошёл к чаше. На её дне было отверстие. Интересное решение для справления нужд. Но не без странностей, учитывая зеркало выше. И щёточку неясного назначения в стаканчике рядом.

В процессе избавления от лишней жидкости я смотрел на своё отражение. Вид мой был жалок. Плохое зеркало на потолке не солгало. Выглядел я ужасно. Волосы всклочены, лицо опухло, веки отекли – страшно смотреть! На перекладине у стены висела большая ворсистая тряпка. На вид чистая. И с приятным запахом. Я понял – это намёк!

Я набрал ванну, разобравшись, что рычаг над краном меняет теплоту воды. Отпарил затёкшие конечности. Судя по ощущениям, лицо и глаза принимали нормальный вид. На бортике ванны находились разные бутылочки с непонятными названиями: «Шампунь», «Скраб», «Баттер», «Гель для душа». На одном было написано «Маска», а на самом деле – тоже какое-то вещество с приятным запахом, но гадким вкусом. Знакомым было только «Мыло», которое почему-то было жидким и стояло возле чаши. Чистый и довольный, я вышел из комнатки прямо без ничего, в одной тряпке, обернув её вокруг бёдер.

– Хозяева! – снова позвал я снова.

Не ответили. Значит, я – хозяин.

И тут снова зазвенели колокольчики. Во всяком случае, они мне не причудились. Звуки слышались из сумочки, которая валялась на полу. Я поднял её, открыл, пытаясь определить источник звука. Он шёл от небольшого светящегося плоского артефакта со стеклянной поверхностью. На ней было написано: «Будильник. Алена, вставай, зараза, не то проспишь». И подвижная стрелочка вверх.

Альёной звали девушку из другого, как она утверждала, мира. Девушки, которая стала моей погибелью и спасением для нашего короля.

Тут мне стало по-настоящему страшно. Я подбежал к шторам, из-за которых лился свет, и раздёрнул их.

За окном был погожий летний день.

И совершенно чуждый мир.

Дома были безобразны и одинаковы, как юродивые близнецы. Серые короба́ с прямоугольными пятнами окон поднимались высоко вверх, закрывая небо. Земли тоже видно не было. Она была залита чем-то серым. Я, кажется, понял, почему в доме Альёны растут растения. Потому что за окнами их почти не было. Немного травы и несколько одиноких деревьев. Участок, засыпанный песком. Несколько грубо сколоченных скамей. Вот и весь берущий за душу пейзаж.

Через косую щель в окне слышались немелодичные крики птиц. Внизу раздался скрип, затем грохот. Я отскочил к стене, выглядывая из-за угла на улицу. Там, медленно и кособоко удаляясь от дома по серой поверхности, ковыляла полная женщина. На ней было невзрачное короткое платье без рукавов. Волосы острижены. Наверное, жила она совсем бедно, и ей не хватало денег на полноценную одежду. А волосы, возможно, – признак социального статуса.

Она вела на верёвке мелкое, мохнатое и жутко визгливое существо, которое подбежало к скамье и задрало заднюю лапу. Так волки метили территорию. Но мохнатая визгливая тварь не была похожа на волка. Она была похожа на мочалку.

Женщина с тварью пошла дальше, в сторону одинокого дерева, а внизу снова раздался скрип и грохот. Старая калитка у нас в саду скрипела так же. И если ею хлопнуть, то тоже громко выйдет.

Хлопать-то зачем?

Я снова встал к окну.

На дорожке появилось новое лицо. Точнее, спина. Судя по фигуре, это была девушка. Но одета она была, как мужчина. Штаны облегали её тонкую талию, округлые ягодицы и стройные ноги. Верхняя часть одежды тоже была облегающей, светлой, с коротким рукавом. Фигура была соблазнительной, но демонстрировали её уж слишком явно. Шла девушка стремительно, летяще. Благородные таи так не ходят. И волосы убирают в причёску. И не одеваются так, впрочем.