– Возможно, в отеле нам… э-э… было бы уютнее, – выдавил из себя алхимик. – Пусть даже не очень дорогом.

И его воображение молниеносно нарисовало небольшой, не очень дорогой отель, содержащийся энергичной и весьма достойной женщиной, чем-то напоминающей матушку Пра, с небольшими комнатками, выходящими на тихую улочку, чистым бельем…

– В отелях полно лишних глаз, – сообщил Дюкри. – Обслуга отелей знает о постояльцах намного больше, чем горничные меблированных комнат.

– Как так получается?

– В отелях работают бойкие ребята, а в меблированных комнатах – деревенские девки, – пояснил Уран. – Кроме того, в отелях множество постояльцев, к которым приходит немало гостей, так что вычислить тех, кто станет за нами приглядывать, мне будет намного сложнее.

– А за нами станут приглядывать? – зачем-то осведомился Мерса.

– После первой же встречи, – уверенно подтвердил Дюкри.

– Зачем?

– Не «зачем», а «почему?», – уточнил Уран и объяснил: – Потому что мы проводим опасное расследование и действуем под прикрытием.

– А-а…

Энди вспомнил, с кем говорит, и решил, что спорить с офицером тайной полиции не имеет смысла.

– Я абсолютно доверяю вашему выбору… э-э… Уран.

– Вот и хорошо.

Но в памяти алхимика вновь всплыл образ комнаты, в которой он только что поселился, и Мерса против воли добавил:

– К тому же, насколько я понял, наше пребывание на Тердане не будет… э-э… слишком долгим?

– Зависит от обстоятельств, – ушел от прямого ответа Дюкри.

– Иногда эти обстоятельства становятся размером с бутылку бедовки, – неожиданно произнес Галилей. – С гигантскую бутылку бедовки. В горлышко которой может пройти цеппель.

До сих пор астролог молчал, размеренно шагая по левую от Урана руку, и что побудило его высказаться, осталось загадкой. Как, впрочем, и смысл высказывания. Некоторое время офицеры молчали, а затем неожиданно «включившийся» Галилей многозначительно посмотрел на алхимика и с нажимом сообщил:

– Я заметил, что мы сошли с цеппеля.

– И как тебе твоя комната? – мгновенно среагировал Энди.

Как и ожидал алхимик, сложный вопрос заставил Квадригу задуматься. Но ненадолго.

– На Андане было веселее, – заявил он, позабыв уточнить, что именно имеет в виду под определением «весело».

– На Андане мы жили… э-э… в центре города, – проворчал Мерса. И улыбнулся, потому что остановку на Андане они провели в отеле его мечты: недорогом, уютном, расположенном на тихой улочке. – Правда, всего пару дней…

– Больше было не надо, – строго произнес Дюкри.

– Да, больше было не надо, – эхом отозвался алхимик. – А жаль…

Всего пару дней… А еще в эти дни на Андане проходил один из бесчисленных карнавалов. На этот раз – посвященный желтым цветам. Не важно, каким именно, главное – желтым. Сферопорт нарядился в желтое: цветы, флаги, одежды… Сферопорт шумно веселился, как умеют только анданийцы – с заразительной беззаботностью. И если Дюкри воспринял смену обстановки с хладнокровием настоящего профессионала, то на его спутников разительный контраст между ярким Анамараком и мрачноватым Виллемгофом подействовал угнетающе. К тому же на Тердане им пришлось поселиться не в центре и даже не в районе средней руки: Дюкри выбрал квартал, вплотную примыкающий к Карусели – местному району Омута, не совсем, конечно, заброшенный, не самый нищий, но далеко не богатый и производящий не лучшее впечатление. На улицах грязно, дома обшарпанные, уличной едой не пахнет, а воняет, к тому же Мерса подозревал, что в его «комфортабельной меблированной комнате со всеми удобствами» кого-то убили. Причем недавно. Он хотел поведать об этом Урану, но постеснялся.