– Это тигра, – высказала змейка свое мнение. – Они достаточно разумны и стараются не связываться с людьми, если те их не трогают и если с ними нет детенышей. Но останавливаться здесь на ночлег не стоит. Тут сонное место!

– Что еще за сонное место? – Покрутил головой в поисках Даши – не люблю разговаривать, когда не вижу собеседника. Змейка появилась, обвившись вокруг моего запястья. Даша явно к чему-то принюхивается. Вот уж не думал, что змеи используют обоняние.

– Сонное место может делать кошмары реальными. Приснится тебе во сне монстр, а сонное место создаст его в реальности. Тебе какие монстры обычно снятся? – Даша уставилась на меня с любопытством. – Надеюсь, убежать мы успеем?

– Мне вообще обычно сны не снятся, – пожимаю плечами.

– Тогда лучше не рисковать, – сделала вывод Даша. – Никогда не слышала, чтобы кому-то сны не снились. Так можно и вовсе не проснуться. Или проснуться где-нибудь в другом месте. Был бы ты настоящий маг, сонное место могло бы стать для тебя раем. Вечером засыпаешь, заказываешь, что тебе нужно, а утром все материализовалось… – Даша мечтательно вздохнула. – Например, мыши в шоколаде или лягушки в черничном соусе… Вообще-то сильные сонные места, подобные этому, встречаются очень редко, слабые ничего крупнее ядовитых пауков создать не могут. А здесь очень сильное место. – Змейка снова принюхалась. – Несколько тонн массы за ночь может родить.

Идти по лесу оказалось намного тяжелее, чем по пустоши. Лес представлял собой почти сплошной бурелом. С моим рюкзаком далеко не уйдешь. Деревья на опушке почти все сухие, но стоит попытаться зайти на несколько десятков метров вглубь, встречаются настоящие гиганты неизвестной мне породы. Есть и вполне знакомые деревья: осины, дубы, сосны, милые сердцу березки, почему-то ассоциирующиеся со словами «дом» и «Родина».

Пока я двигался по опушке, Ша постоянно принюхивалась. Наконец она решила, что мы отдалились на достаточное расстояние от опасного места и можно останавливаться на ночлег.

Пространственное чувство в лесу начало сбоить. Множество стволов и ветвей перегружают картину информацией, и мой мозг не может ее с непривычки обработать. Я растерянно озираюсь вокруг, держа наготове карабин. Но рассмотреть цель в густых кронах хвойных ветвей не удается, хотя там явно кто-то чирикает.

– Не так смотришь, – отвлекает меня от охоты насмешливый голосок Даши. – Нужно фильтровать предметы либо по температуре, либо по форме и размеру. Включи свое объемное зрение и сосредоточься на температуре своего тела. Потом научишься отделять живое от неживого. И зону чувствительности надо постоянно тренировать, чтобы она быстрее росла. Думаю, с твоими способностями через некоторое время ты сможешь чувствовать крупную дичь за десяток километров, а мелочь – километров за пять. – Даша махнула хвостиком. – Это даже больше важно не для охоты, а для твоей собственной безопасности. Охотников здесь и без тебя хватает, для многих местных обитателей ты экзотическое лакомство.

Я попробовал последовать совету змейки и сосредоточился на температуре своего тела. Лишние предметы исчезли из восприятия, где-то вверху появилось светлое пятно, по контуру похожее на птицу. Несколько маленьких пятен оказались почти под самыми ногами. Мыши. Я вскинул карабин и выстрелил. Птица упала на землю. Я поднял ее за лапы и осмотрел, похожа на разновидность тетерева или куропатки. Сегодня можно будет полакомиться свежим мясом, есть пищевые концентраты мне уже порядком надоело.

Через три дня я вышел к руслу ручья. Вода в ручье оказалась теплая и немного кисло-горькая на вкус, от нее постоянно шел пар. Ша заверила, что воду эту пить можно и даже полезно. Ручей бежит куда-то в глубину леса. Вокруг русла ручья деревья почему-то не растут, поэтому идти вдоль него было бы удобно.