В полутора метрах на таком же балконе стоял, навалившись на перила, крупный усатый мужчина в майке и в подвязанном с уголков мокром носовом платке, положенном на бритую голову, жмурился и курил. Заметив Егора на соседнем балконе, он от нечего делать сказал:
– Жара сегодня целый день, спасу нет.
– Да. Жарко.
– В городе тяжело. Вот у нас в деревне, там легче.
– А вы тоже из деревни?
– А ты?
– Я – нет, а вот мой будущий тесть из деревни. Уехал только что.
– А-а, – понимающе протянул мужчина и задумался. Потом спросил: – А кто тесть-то?
– А мой, – отвечал Егор.
– Странно, – удивился мужчина и выпрямился. – У Петра вроде нету детей. Бездетный он, бобыль.
Егор вежливо улыбнулся:
– Не знаю, про какого Петра вы говорите, но моего тестя зовут Семен Кузьмич.
– Вот тебе раз.
– Что?
– Эва, так Семен Кузьмич – это я.
– Ничего себе, – покачал головой Егор. – Бывают же совпадения. Может, и дочка у вас имеется?
– А как же? Дашка. – Мужчина отбросил недокуренную сигарету. – А ты кто такой будешь?
Егор остолбенел.
– Я? – непослушными губами переспросил он хриплым шепотом. – А я ее жених.
– Еще чего! Никаких женихов у нас нету. Дашка институт не окончила, жених!.. А ты вообще что там делаешь?
– Я в гостях, – просипел Егор, обмирая.
– В гостях у Петра? Так он только позавчера в Крым уехал, в санаторий.
– А-а… п-п-п, – только и смог сказать Егор.
– Это как же ты в гости к нему без него пришел? – с нарастанием в голосе чеканно поинтересовался мужчина.
Егор почувствовал, как слова застряли у него в глотке, но все-таки выдавил, не понимая себя и не слыша:
– Ва-ли ва-ла!..
Скользящие в рай
>Повесть
1
Беда в том, что я никогда не вру.
Поэтому, когда однажды главный менеджер ни с того ни с сего спросил, доволен ли я своей работой, я честно ответил, что не очень. На другой день он опять поинтересовался, кем бы хотелось мне стать, и я опять честно ответил, что всю жизнь мечтал побывать в научной экспедиции, так как по диплому я палеонтолог. А работаю вот в рекламном агентстве. И ничего, до старшего менеджера дорос.
Через неделю меня вызвали в дирекцию. Вице-президент по кадрам встретил меня, сидя за абсолютно пустым столом, как будто ему нечем было заняться. Глядя мне прямо в глаза, он без всяких предисловий сообщил, что я уволен.
Честно говоря, я так обалдел, что не сразу нашелся что сказать.
Жестом фокусника он выдернул откуда-то из-под стола лист бумаги и легким щелчком пальца послал его мне.
– Надо подписать внизу.
Этот человек собаку съел на отбирании у людей хлеба насущного.
Я сел за стол против своего убийцы. Его торс с квадратным подбородком на месте головы зеркально отражался в лакированной поверхности стола, подобно карточному валету.
Наконец ко мне вернулся дар речи.
– Послушайте, – сказал я, – разве ко мне имеются какие-то претензии?
Он молчал, только пошевелил подбородком.
– Ничего не понимаю, – промямлил я. – В чем причина?
Тогда он ответил:
– Знаете, к вам нет никаких претензий. Вы тут совсем ни при чем. Обычное сокращение. Плановое.
– Плановое?
– Ну да. Мы сокращаем кадры на десять процентов. Вот и все.
– Как же я оказался в этих процентах, если ко мне нет претензий?
Он помолчал. Может, даже задумался. Потом ответил:
– Да так.
И еще помолчав, добавил:
– В кассе получите за месяц. Положено за два, но у нас идет оптимизация, поэтому, если желаете, можете подавать в суд. Года через полтора мы вам заплатим. Поэтому мой вам совет: берите, что дают, и подписывайте.
Я, как и он, посмотрел ему прямо в глаза. А потом вынул из кармана ручку и поставил свою подпись там, где было нужно.
2
Мне сочувствовали. Говорили, что