Уж не знаю, какое значение изначально владельцы кафе вкладывали в название, но ходившая среди патрульных шутка «Если ты зависаешь в „Реверсе“, значит, Фортуна повернулась к тебе задом», не была лишена оснований.

В общем-то я против этой забегаловки ничего не имел. И хотя о качестве еды в связи с отсутствием кухни говорить не приходилось – полуфабрикаты, они и есть полуфабрикаты, – о подаваемом спиртном никто худого слова сказать не мог. Все правильно: траванись кто из патрульных паленой водкой, и начальство мигом прикрыло бы эту лавочку. А качественная водка – это очень большой плюс. От испорченной еды на моей памяти еще никто не загнулся, а сколько из-за бодяжного бухла на тот свет отправилось – и не сосчитать…

Я наконец впихнул арбуз обратно Шурику, распахнул дверь и втолкнул возмущенного парня внутрь. Ну и кто здесь Ермолова ждет? Патрульных оказалось совсем немного. Заняты были только три стола, да двое парней уже стягивали куртки с прибитой на стену вешалки. Глаза привыкли к полумраку, и я узнал Адвоката и Антона Волкова.

– Привет.

– О, Лед, привет, – удивился Адвокат. – Где пропадал?

– Дела были.

– Ну ты, блин, деловой, – протянул мне руку Волков и вышел на улицу вслед за Адвокатом.

– Ты ж с Адвокатом вроде на Нижнем хуторе оставался? – спросил я не обратившего на парней никакого внимания Шурика. – Чё не здороваетесь?

– Веришь – нет, они все мне за полгода вот где встали, – перехватив арбуз одной рукой, Ермолов выразительно ткнул себя двумя пальцами в кадык, подумал и добавил: – Да и я им тоже…

– Весело, я гляжу, у вас там было.

– Ага. Расскажу – обхохочешься. – Шурик победно поднял арбуз и через весь зал продемонстрировал его двум парням, занявшим стол в углу. – Это… Макса, говорят, застрелили?

– Угу, – промычал я.

– Жалко, неплохой парень был. – Ермолов гордо подошел к без особой радости наблюдавшим за его приближением парням и выставил арбуз в центр стола. – Ну, Татарин, с тебя флян. Сам спорить начал, за язык никто не тянул.

– Я не татарин, я нагайбак. – Адик, черноволосый невысокий мужичок неопределенного возраста, не обратил никакого внимания на заявление Шурика насчет бутылки, поправил стоячий воротник белой рубашки и достал из кармашка кожаной жилетки зажигалку. – Что-то давненько тебя, Лед, видно не было.

– Ой, Адик, и не говори. Привет, Валя, – усаживаясь за стол, поздоровался я с Валентином Горбуновым, который щелчком отправил Адику по столу пачку «Беломора».

– Здорово. – Валентин постучал костяшками пальцев по арбузу и цыкнул зубом: – Несладкий.

– Да что ты понимаешь?! – возмутился оскорбленный до глубины души Шурик. – Раз такой умный, сам бы и шел выбирать!

– А я не умею, – засмеялся Горбунов и сдвинул на затылок клетчатую кепку. С зелено-сине-белой мастеркой и синими с широкими красными лампасами спортивными штанами кепка несколько не сочеталась. Но Вале на это было по большому счету начхать. А на чужое мнение о его прикиде ему было начхать два раза. Не отличавшийся особой силой и богатырским сложением парень мог заговорить зубы любому, что вкупе с наглостью и ничем не прошибаемой уверенностью в себе давало просто удивительные результаты. – А чё бухла не взял?

– Да не кури ты здесь эту гадость. – Шурик выхватил у Адика папиросину, бросил на стол и достал пачку «LM». – А тебе я на фига деньги оставлял?

– А толку-то? Что покурил, что воздухом подышал, – скривил рожу Адик, но сигарету взял.

– Тебя ждали. – Валя поднялся из-за стола. – Жрать кому чего брать?

– Мне возьми чего-нибудь, – попросил я.

– Ты водки, главное, возьми. – Шурик вытащил из кармана складной нож, с сомнением посмотрел на него и протянул руку Адику. – Дай тесак, Татарин.