Вадим Соболев, тридцати пяти лет, холостой, проживал в квартире один. По предварительным данным, он отравился неизвестным веществом, остатки которого были обнаружены в бокале с недопитым красным вином.

Было заведено уголовное дело, которое поручили вести следователю Валентину Ракитину. К счастью, я был с ним хорошо знаком, да и он был в курсе того, чем я занимаюсь, поэтому проблем с обменом информацией у меня не должно было возникнуть. Однако мне пришлось изобретать причину, по которой я так живо заинтересовался этим делом. Пришлось сказать, что Вадим Соболев был когда-то моим клиентом. А что было делать? Не рассказывать же ему об Игоре Светлове, который обнаружил труп Соболева гораздо раньше его соседки. Да если бы Валентин узнал, каким сложным оказалось переселение моего подопечного на мою дачу и как много всего пришлось отвозить и покупать, чтобы обеспечить ему комфортное пребывание «в чужом доме», он был бы сильно удивлен! Поскольку Клара была уверена в том, что ей небезопасно ездить на дачу к брату, потому что за ней могут установить слежку (жертва сериалов, чего с нее взять?!), за город курсировали мы с Леной. Клара, понимая, что загрузила нас своими проблемами выше крыши, сразу же выложила мне десять тысяч евро «за беспокойство». Понятное дело, что я должен был уже начать отрабатывать гонорар.

Вот так я и оказался в кабинете Вали Ракитина и предложил ему свою помощь. Конечно же, он не мог не отреагировать на то, что видит перед собой человека, который был знаком с жертвой, и поначалу начал задавать мне вопросы. Ситуация складывалась комичная, однако я, предварительно подготовившись и придумав историю нашего знакомства, ограничился лишь информацией о том, что Соболев был у меня единожды, сказал, что у него есть ко мне дело, что оно касается его личной жизни и что якобы больше я его не видел.

– Постой, ты хочешь сказать, что Соболев пришел к тебе, так ничего и не рассказав?

– Да я и сам решил, что это странно. Думаю, что он передумал. Или, может, у него возникли сложности с деньгами. Знаешь, как это бывает, ждет человек денег, а их нет. Значит, и дела нет.

– А сейчас-то что? Почему ты заинтересовался этим делом? – догадался спросить Валентин, высокий худой парень с бледным лицом и большими голубыми глазами. Одетый в голубой свитер такого же оттенка, как и его глаза, и голубые джинсы, он совсем не походил своим чистым и уютным видом на следователя следственного комитета – скорее на гламурного журналиста. К тому же он не пил, как мне было известно, и не курил, что случалось в его среде довольно редко.

– Не могу сказать, что чувствую свою вину, ведь он же обратился ко мне за помощью, а разговора не получилось…

– Ну да ладно, это уже твое дело. Я лично буду не против, если ты мне поможешь. Хотя и дело-то может развалиться, если вдруг окажется, что это был суицид.

– Если все повернется именно так, то я в какой-то степени буду чувствовать себя виноватым, – проронил я крайне неуверенно.

Мне было страшно неудобно перед Валентином, ведь все то, что я ему плел, могло лопнуть как мыльный пузырь, если, к примеру, выяснится, что в тот день, когда Вадим Соболев якобы наносил мне визит, он на самом деле был где-нибудь в Нарьян-Маре или Воркуте. Но мне повезло, и Ракитин ни разу не спросил меня, когда же точно у меня был Соболев. Я же, в свою очередь, задавая ему наводящие вопросы, мог бы уже довольно скоро определиться с датой визита – мне просто нужно было время.

– Так, значит, его отравили….

– Да, пока что неизвестно, каким именно веществом, но мы узнаем это, когда исследуем оставшееся в бокалах вино. Кстати говоря, бокалов с вином было два, да и вообще стол был накрыт на двоих, и судя по коробке конфет, можно предположить, что вторым человеком была женщина. Однако этот накрытый стол может быть чистой бутафорией, чтобы мы именно так и подумали, что это была женщина.