Через минуту, отойдя от своего оргазма, Илья вышел из девушки, снял презерватив, выкинул его в стоящую неподалёку мусорку. Посмотрел на Еву — и удивился, заметив, что её слегка трясёт, как от озноба.

Странно. Он не заметил, чтобы она кончила. Приятно ей наверняка было, но оргазма Илья не ощутил, она его даже не имитировала. И правильно — Берестов терпеть не мог, когда шлюхи имитировали оргазм. Он вообще не понимал, зачем это нужно. Какое ему до этого дело до чужого оргазма, тем более до оргазма девушки, которая получает деньги за секс? Он платит за своё удовольствие, а не за её.

Но почему-то, когда Илья смотрел на трясущуюся Еву — распущенные пшеничные волосы, белые ягодицы с розовым следом от его ладони, — ему было жаль, что она не кончила. Удивительное чувство, он подобного раньше не испытывал.

Берестов освободил руки девушки, опустил ей юбку, забыв про отброшенные ранее в сторону трусы. Расстегнул и вынул кляп-шарик; помог Еве распрямиться.

Девчонка обмякла в его руках, закатывая глаза. Лицо у неё было белым как смерть. Чего это с ней? Плохо, что ли, стало? Сердечница?

— Эй-эй, — обеспокоенно сказал Берестов, хлопая Еву по щекам. — Ты чего, детка? Может, тебе скорую вызвать?

Она открыла глаза, посмотрела на него странным расфокусированным взглядом, и Илья окончательно встревожился.

Усадил девчонку на диван, сбегал на кухню и принёс ей стакан воды.

— На, выпей.

Она сидела, откинувшись на спинку, и глядела в потолок с таким выражением на лице, словно действительно собралась умирать. Но стакан приняла, сделала глоток, потом другой и чуть порозовела.

А Илья в это время смотрел на её грудь. Блузку он так и не расстегнул нормально, просто растормошил. И теперь наслаждался видом: в щели между пуговицами виднелись спущенный бежевый бюстгальтер и розовые соски. Такие же розовые, как и лоно девушки.

Заметив взгляд Ильи, Ева поперхнулась. Стакан выпал из её рук, но не разбился, благо на полу был ковёр, только вода вылилась. Девушка покраснела, затем побледнела и начала лихорадочно застёгивать блузку и поправлять лифчик. Руки её слегка дрожали.

Может, у неё сегодня первый раз? В смысле, первый клиент. Вот и распереживалась.

— У тебя первый раз такое, что ли? — поинтересовался Илья, но Ева, кажется, не поняла. Уставилась на него с лёгкой паникой во взгляде. И Берестов решил не лезть к ней в душу. — Ладно, не важно. Сколько ты стоишь?

Она продолжала молчать.

— Сколько? Двести? Хотя нет, ты не можешь стоить двести. Держи пятьсот. Адаму я ещё сверх приплачу, а это всё тебе, поняла?

Девушка разглядывала зелёные бумажки в своих руках так, будто впервые видела доллары. Непонимающе перебирала одну за другой, как пасьянс раскладывала.

— Всё тебе, с Адамом не делись, поняла? — повторил Берестов, но кивка так и не дождался. Подумал, что стакан она уронила совсем некстати, и поинтересовался: — Хочешь ещё? — В глазах девушки мелькнул страх. — Воды, я имею в виду. Хочешь?

Снова ноль эмоций.

Илья всё-таки отправился на кухню. Налил воды, вернулся… и обнаружил, что Евы в его квартире уже нет. Ушла.

Берестов, может быть, решил бы, что ему почудилась эта девица, если бы не резинка для волос, оставшаяся на столе, белые трусики с зайчиком в углу комнаты и… пять стодолларовых купюр, небрежно брошенных на пол.

И последнее было очень странно.

3. 3

***

Какое-то время Варя почти бежала, не помня себя. А потом, когда вспомнила, остановилась, плюхнулась на лавочку возле одного из подъездов — и поморщилась, вспомнив, что оставила у этого… свои трусы.

Хорошо хоть сумку взяла. Вот был бы кошмар, если бы забыла… Там же и телефон, и паспорт. И этот… знал бы, как её зовут и где она живёт.