– Это Тамара, – сказала я. – Мы связывались вчера…

– Да-да, Тамара! – радостно перебил гид: я так и видела, как он энергично кивает головой. – Чем могу служить?

– Вы не могли бы отвезти меня кое-куда?

– Нет проблем! Где вы остановились?

– В «Таже».

– Дайте мне пятнадцать минут.

В ожидании гида я вышла в холл. В этот час он был совершенно пуст. Администратор кинул на меня беглый взгляд, наградив дежурной белозубой улыбкой, и вернулся к компьютеру. Опустившись в мягкое кресло, я расслабилась, через стекло наблюдая за тем, как у бассейна резвится группка молодежи. Пока я гадала, откуда эти ребята, в широко распахнутые двери влетел юркий молодой человек и, оглядевшись, направился ко мне. По мере его приближения я поняла, что ошиблась насчет возраста: парню никак не меньше пятидесяти, но его резкие, ловкие движения и гибкость тела на расстоянии способны обмануть кого угодно. Морщины вокруг черных и влажных, как маринованные маслины, глаз и губастого рта говорили об опыте не зря прожитых лет, а в курчавых волосах кое-где проглядывала седина. Широко улыбнувшись, мужчина окинул меня внимательным взглядом и произнес:

– Здравствуйте. Я Андрэ. Куда едем?

– В больницу…

– Вы заболели?

– Нет, мне просто нужно в клинику Святого Франциска Ассизского. По делу.

– Я знаю, где это!

Всю дорогу до больницы, в которой, по словам Ива, работал Иван, Андрэ болтал без умолку. От него я узнала, что Франциск Ассизский, хоть и не имел прямого отношения к острову Мадагаскар, являлся итальянским религиозным деятелем, отказавшимся от богатства и посвятившим себя проповеди евангельской бедности. В тринадцатом веке он основал братство миноритов, позднее преобразованное в монашеский орден францисканцев. Из путеводителя мне было известно, что лишь половина малагасийцев исповедуют традиционные религии. Среди них примерно поровну католиков и протестантов, десять процентов мусульман и некоторое количество православных. Остальные пятьдесят процентов верят в единого бога.

– Нашего бога зовут Андриаманитра, – разглагольствовал Андрэ, пространно отвечая на вопрос, который я имела неосторожность задать. – Это означает что-то вроде… «Благоуханный господин». Но у него есть еще одно имя – Занахари, или Создатель. Даже глава государства присягает Андриаманитре, народу и предкам! Бог создал мир, но потом разочаровался и покинул нас, зато предки принимают активное участие в жизни людей, помогают своей семье или наказывают за несоблюдение обычаев и нарушение фади.

– Фади? – переспросила я.

– О да, фади, мадам, – закивал гид, глядя на меня в зеркало. – Это, как бы вам объяснить… то, чего нельзя делать, то, что запрещено.

– По закону? – уточнила я.

– По закону предков.

Интересно, подумала я, надо будет навести справки насчет этих фади, дабы не попасть впросак (в путеводителе о них ни слова!).

– Кроме бога и предков, – продолжал мой гид, – мы почитаем духов и приносим им в жертву зебу[1] и кур. Наша винтана напрямую зависит от соблюдения обычаев…

– Что зависит?

– Судьба. Для управления судьбой требуются советы астрологов. Они делают амулеты, которые хранят нас от злых духов и людей. Даже устройство дома и расстановку мебели принято обсуждать с астрологом.

– Что-то вроде фэншуй?

– Точно! – обрадовался моей понятливости Андрэ. – А вот, кстати, ваш храм! – И он ткнул пальцем в правое окно машины. – Кафедральный собор Успения Богородицы постройки сорок седьмого года прошлого века. Правда красивый?

– Очень. Андрэ, а долго еще ехать?

Я поняла, что гид решил повозить меня по столице подольше, рассудив, что раз уж я не больна, то вопрос жизни и смерти не стоит.