– Завтра в увольнении мы с ней повеселимся, а он пусть работает. Он тут нужен больше, – продолжал смаковать свои мысли тот.

Федору стало неприятно от дальнейших подробностей, и он отстранился.

Больше слушать уже никого не хотелось. Мало ли, что может всплыть. Уж лучше неведение.

Но настроение ухудшилось. Как он оказался замешан в это неприятное дело? Теперь на нем ответственность, но как поступить правильно, он понять не мог

С одной стороны, дружба обязывала его рассказать всю правду Комбату, но как объяснить, откуда он это взял? С другой, это может быть чревато, не только для их отношений, но и для жизни его жены и ребенка. Что если от его слов в последствие они разведутся, ребенок будет расти без отца…

Сложный выбор.

Совещание окончилось, и в комнате повисла атмосфера всеобщего удовлетворения. Некоторые были рады, что организационные вопросы решены, и эта рутина уже позади, еще три месяца можно работать спокойно. Другие радовались, что на их долю в этот раз не выпало никаких дополнительных задач, а значит, не будет дополнительной отчетности и лишней бумажной волокиты. Но большая часть, все-таки воодушевлялась сиюминутной свободой. Одни хотели поскорее побыть в кругу семьи, другие напротив, рассчитывали еще успеть сходить налево, а кому-то просто не терпелось сделать ставку и просадить пару-тройку завалявшихся рублей в казино. Люди еще не вышли из зала заседаний, а уже никто не думал про работу.

– Что скажешь? – Счастливо улыбнулся Федору Комбат и обнял его по-отечески за плечи, когда они остались в зале одни.

– Даже не знаю, – честно признался тот и тяжело вздохнул.

– Что такое, мой мальчик? Заболел?

– Нет, физически со мной все в порядке. На заседании кое-что произошло, и я не знаю, как вам об этом рассказать.

– Говори как есть, а потом разберемся, – Комбат поставил саквояж к ножке стола и пригласил Федора присесть.

– Тот человек, крупный такой мужчина, третий от вас сидел, справа, – начал неуверенно он.

– Ну, Геннадий – снабженец, – подсказывал, как в школе, Комбат.

– Геннадий. Он все заседание вел себя очень специфично… что ли. У него к вам, определенно, скрытые негативные отношения имеются, – Федор пытался подобрать слова и при этом не сболтнуть лишнего.

– Что еще за скрытые отношения? – Напрягся Комбат.

– Так ведут себя предатели. Может быть, он метит на ваше место и клевещет в высшие инстанции; может, соблазнил вашу жену, и втуне посмеивается над вами; или просто ненавидит платонически, без всякой веской причины, но такое бывает реже.

Комбан нервно, но искренно хохотнул и поднялся из-за стола.

– До моего места ему не дотянуться, а для моей жены он не достаточно умен, – он пригласил Федора на выход и сделал жест, чтобы тот не брал лишнего в голову, но сам при этом посерьезнел.

– Я бы на вашем месте присмотрелся к этому Геннадию. Психология довольно точная наука, – сделал последнюю робкую попытку Федор и закрыл тему. В коридоре они разошлись, и каждый отправился по своим делам.

Следующие две недели прошли без происшествий. Все шло своим чередом, и это неприятное заседание ушло в прошлое, почти забылось.

Одним дождливым вечером, когда уже расходились после обычного трудового дня, Федор заметил странную задумчивость, даже озабоченность в Комбате.

– Все в порядке? – Спросил он у него на выходе из административного здания.

– Не бери в голову. Все будет хорошо, – пообещал тот и шагнул под небесную воду.

Следующим утром работники оперативного отдела арестовали Комбата и увезли в следственный комитет при армии войск. Оказалось, Комбат выяснил, когда у Геннадия увольнительная и застукал его у себя в доме со своей женой. Он застрелил Геннадия из штатного оружия и вызвал полицию.