Стеван обновляет бокалы, снимает пиджак, оставшись в серой клетчатой жилетке. Фоном с пластинки на проигрывателе считывается музыка Малера, но звук не громкий, беседе он не мешает.

– Вы познакомились в Милане после оперы «Аида» и с тех самых пор не разлей вода. Или были моменты недопонимания? – Эля отпивает вина, на её губах застывает улыбка.

– Нашей безоблачной дружбе почти десять лет, – кивает Стеван.

– Что ты знаешь про Господина Капусту? – и, спросив, Эля делается серьёзней некуда.

– Очень глупое имечко, как по мне, – усмехается Стеван и продолжает: – У «КПХ» есть вожак-инкогнито и он прозвал себя Господином Капустой. Забавное прозвище, как у героя «Улицы Сезам». Но последствия их действий не веселят.

– Это уж точно! Теракт в здании суда, взрыв на Лубянке, хладнокровные убийства двух генералов – и это лишь за текущий год. Вопрос времени, когда пострадают рядовые граждане!

Стеван кивает, и камеры выхватывает крупным планом его морщинистое лицо, замутнённые карие глаза и слегка растрёпанную бородку.

– Ярушевский знаком с Господином Капустой?

– Нет.

– Ты знаком с ним?

– Не имел возможности, – спокойно отвечает Стеван.

– Спрошу прямо, в лоб, как говорится. Виталий Ярушевский спонсирует «КПХ»?

– А ты знаешь, Элеонора, что стоит за аббревиатурой «КПХ»? Что сочиняют в Сети? КПХ – Контроль Первых Холуев или Команда Правых Холопов. Смешно. «КПХ» – это Клан Павшего Херувима, буквальный перевод, вырванный из манифеста учёного Ливерморской лаборатории Курта Либнета. В нём он пишет об анархии и возвращении к абсолюту, в основе которого созреют и укоренятся новые формы социального взаимодействия, которые, в свою очередь, послужат трамплином к переходу в новую Эпоху для Человечества.

Элеонора улыбается, кивает и спрашивает:

– Причём здесь Люцифер? И можно ли сказать, что «КПХ» служит Сатане? «КПХ» – плод иллюминатов? В сегодняшнем контексте «Контроль Первых Холуев» выглядит обоснованней, тебе не кажется? А тут херувим. Как гражданская война приблизит Человечество к новой Эпохе?

– Спросите у Гражданина Капусты, – ухмыляется Стеван.

Вместе с ним посмеивается оператор, и Эля прожигает его разъяренным взглядом. Оператор подавляет вырвавшиеся смешки и извиняется.

– Иллюминаты здесь не причём. – Объясняет Стеван. – И Люцифер, кстати, не такой уж плохой парень. Он нёс свет, подобно Гефесту. «КПХ» намерен вернуть людям угасший светоч и чувство собственного достоинства. Пойми, у всего значимого должен быть потаённый смысл или вязкий источник. Если идеи лежат на поверхности, если корни растут над почвой или талант проявляется в первом тайме – такой находке грош цена. Даже меньше, ведь грош – один к ста, а ценность пустой находки – пыль.

– Ты философ, Стеван и умеешь нагнать тумана, но скажи, в чём их сверхзадача?

– У всего есть истоки, но чаще всего они сокрыты чем-то личным и не слишком оригинальным. Я к тому, что Господин Капуста пошёл убивать, возможно, из-за обмана на кассе супермаркета или наглости в очереди к врачу. Причины не так важны, лучше осмотреться и уразуметь атмосферу. – Он понимает, что погружается в словоблудство и меняет тон, изъясняясь бодрее и подпрыгивая на каждом слово, как на кочке. – Если цветок растёт в пустыне, он обречён, ведь там мало воды. Но если цветок родился с зубами – пусть берегутся верблюды, ведь кормом могут стать они, а не хилый запыленный плод.

– Откуда такое понимание философии террористической группировки? – вдруг спрашивает Эля, но Стеван будто ждал этого вопроса.

– Это не философия, а психология. И чем труднее человеку дышать, тем обречённей он тянется к оружию.