– Я все понял, ваше благородие. Позвольте вопрос?

– Ну?

– Я обязан покинуть остров на этом пароходе или могу выбираться, как сочту нужным?

– Ты ничего не обязан, братец. Более того, если желаешь проявить упорство, можешь остаться на Вольвике. Только учти, что тебе тут не рады, а я могу прикрыть далеко не от всех неприятностей.

– То есть я могу не продавать катер?

– Можешь. Хотя я бы продал не задумываясь. Путешествовать в одиночестве на такой малютке – дурная затея, братец. Тем более вблизи сомалийских архипелагов. Впрочем, это уже решай сам. Не смею задерживать.

Итак, ему тут не рады. Ну, в принципе, чего-то подобного и следовало ожидать. Признаться, он уже и сам подумывал убираться отсюда, причем подальше от французских и итальянских владений. А в этих краях практически все архипелаги находятся под их рукой. Собственно, и война-то началась из-за оспаривания одного-единственного острова с обнаружившимися богатыми залежами антрацита. Уголь здесь – это серьезные перспективы и толчок к экономическому росту. Словом, то еще яблоко раздора.

Однако есть парочка архипелагов, принадлежащих Англии и Германии, почти равноудаленных от Вольвика в противоположных направлениях. Конечно, пробираться придется, минуя владения Италии, Франции и никому не нужные острова. Номинально они, конечно, принадлежат одной из сторон, но до них никому нет дела, и аборигены проживают там своим укладом. Ну и пиратствуют. Не без того.

Кстати, бритты непременно влезли бы в эту свару, благо имеют базу, на которую можно опереться. Разработка месторождений каменного угля, да еще и высокого качества, неизменно ударит по их кошельку. Основные поставки черного золота замкнуты на них.

Однако англичане пока предпочитают оставаться в стороне. Русские имеют дурную привычку строго следовать букве достигнутых договоренностей, а значит, в случае вмешательства третьей стороны непременно придут на помощь Франции, что чревато большой войной.

В любом случае, пока идет конфликт, ни о каких разработках угольных копей не может быть и речи. Да и после ее окончания наладить промышленную добычу – дело не быстрое. А если начнутся разного рода неприятности типа эпидемий, разбойных налетов, бунтов среди рабочих, так и подавно все может затянуться. В конце концов, месторождение может просто загореться. Конечно, поджечь угольные пласты вот так, в одночасье, не получится, но это ведь смотря как стараться.

Отчего он уцепился именно за самостоятельное путешествие? А разве тысяча рублей чистой прибыли – недостаточные основания? Люди рискуют жизнями и за гораздо меньшие суммы, так что оно того стоит. Однозначно.

Итак, необходимо выбрать, куда именно направиться. Ну вот не хотелось ему избавляться от катера. Наоборот, при мысли о путешествии в груди екало и под ложечкой появлялся зуд нетерпения. Какая уж тут каюта на пароходе! Своим ходом, под парусом! Едва Борис представил себе это, как по спине пробежалась волна возбуждения.

Он серьезно заболел морем, особенно после того, как научился управляться с парусами. Не сказать, что Борис сравнится с известными путешественниками-яхтсменами, но и они ведь с чего-то начинали. Тем более что в океан он пока выходить не собирается. Пока? Хм. Ну что же, будет время, будет пища.

А выбирать, пожалуй, нужно британские владения. Все же одно дело – только продать картины и вернуться на Вольвик, и другое – смена места жительства. По-английски он хоть как-то изъясняется, чего не сказать о немецком. Вот уж где кроме «хенде хох» и «Гитлер капут» он ничегошеньки не знает. А, ну еще школьную присказку – дер квакен, дер болотен, дер шлеп, дер шлеп, дер шлеп.