– Магия. Кулинарная. Кстати, несмотря на внешнюю простоту, это заклинание куда сложнее, чем огненный шторм. Или, скажем, вихрь ледяных искр.

– Ты все вспомнила?

Девушка задумчиво ковырялась в спинке несчастной птицы. Оторвала длинный кусок мяса и сунула в рот.

– Да. – Она смотрела на море. – Вспомнила. Все. Правда, лучше бы не вспоминала.

Он отшвырнул обглоданную кость и попытался встать. Ноги не повиновались, но с третьего раза ему удалось принять более или менее вертикальное положение и шагнуть к ней. Обтерев окровавленные руки о штаны, он обнял ее и мягко поцеловал. И потянул присесть на камень, словно хотел устроить поудобнее, хотя на самом деле просто-напросто сам не мог стоять.

– Что-то очень неприятное?

– Я вспомнила плен. Раньше тоже помнила, но так… Знаешь, раньше все было словно в тумане. А теперь очень ясно… Так отчетливо…

– Я отомщу за тебя, родная, – спокойно сказал он.

– Не надо, – рассеянно ответила она. – Некому мстить. Да и незачем. Все это в прошлом. – Серпиана взглянула на жениха, отражая, словно зеркало, его нарочитое спокойствие. – Я не должна была рассказывать тебе об этом. Не надо было…

– Надо, родная. Я не буду беспокоить тебя этим… – Он помолчал. – Может, двинемся вниз?

– А разве ты уже пришел в себя?

– Нет. Но завтра рано утром корабль уходит на италийскую Сицилию. Мы должны на него успеть. А кроме того…

– Что?

– Меня уже мутит от этого места. – Рыцарь-маг покосился на выемку, полную густого тумана. – Не обижайся, дружок…

– Еще бы, – прыснула она. – Ты надорвался, а по-прежнему пытаешься впитывать энергию. Вот тебя и мутит.

– Я не прилагаю никаких усилий.

– Естественно. Ты же проводник. Это у тебя получается инстинктивно. Впрочем, неважно. Считаешь нужным, так пойдем. Не торопись, у нас ночь впереди. – Она вздохнула и, зачем-то подняв к лицу ладонь, посмотрела на подрагивающие пальцы. – В крайнем случае я смогу перенести нас… Надеюсь, у меня получится.

Дорога назад оказалась не так трудна, как опасался Дик, хотя в какие-то мгновения он держался только на силе воли. Несколько раз он срывался и скользил вниз, но гора была пологой, ничего особенного не произошло, он просто еще разок разорвал одежду и заработал пару лишних ссадин. Иногда Серпиана протягивала ему руку, но достоинство не позволяло воспользоваться ее помощью, и он шел сам. Миновали предгорья, где молодой рыцарь все-таки согласился немного отдохнуть – присел у ствола огромного дуба и задремал, – потом сады и к вечеру добрались до Лимассола.

Девушка накинула на себя иллюзию платья, и только он один видел, что по улицам города она идет совершенно обнаженной. Несмотря на смертельную усталость, его разбирал неудержимый смех, когда встречающиеся им на пути простолюдины – мужчины и женщины – торопились поклониться его невесте, непринужденно переступающей голыми ногами по ореховой шелухе и мусору, которым были засыпаны осклизлые булыжники. Они видели только ее роскошное платье, отороченный соболем короткий плащ, высокомерно поджатые губы и равнодушные глаза. А он смотрел на ее подвижный круглый задок, на обнаженную, дивной белизны гибкую спину и представлял, что было бы, если б акрцы увидели то, что есть на самом деле. Взгляд его жег девушке спину, она то и дело оборачивалась и предостерегающе окидывала спутника строгим взглядом.

На постоялом дворе Дик и Серпиана тут же поднялись в комнатушку, за которую заплатили вперед. А поскольку девушка весьма решительно дала ему по рукам, причем неоднократно, он смирился и блаженно растянулся на соломенном ложе. Такой усталости он прежде никогда не испытывал.