– Знаю. Кто ж не знает, тысяча и одна ночь. – Гриша припомнил, есть издания этих сказок для детей и отдельно для взрослых.

– Брось ты эту тысячу и одну ночь. Там все не так было. Совершенно не так. Ты подумай, отчего эта девчонка, Шахеризада, султану тысячу ночей голову морочит. Выдумки. Султан не знает, что с красивой девчонкой делать. Тысячу ночей не догадался. Но беда или счастье в том, после тысячи ночей Шахеризада привела к халифу трех сыновей. Один ходил, один ползал, третий сосал. Про Алладина все проще. Алладин – это наш парень, из соседнего двора. Я его знаю. Петька Аладин. Фамилия у него Аладин. Только на Востоке немного переделали на свой лад. Он парнишка ленивый. Работать не хотел. Задумал, буду старьем торговать. Антиквариатом. На скобяном рынке. По всяким свалкам ходил, собирал старые выброшенные вещи. Приведет их в порядок, и на продажу. То найдет, другое. Почистит, в порядок приведет. Глядишь, деньжата и есть. А тут наткнулся он на лампу. Посмотрел. Вещица не плохая. Почистить и продать можно. Ему бы тупому, взять какое средство для мытья посуды. Осторожно губкой помыть. Так его жаба задавила. Покупать надо! Деньги тратить. Кругом пустыня. – Даня и сам не заметил, как из тихого двора перенес своего героя в Аравийскую пустыню. – Песка много. Вот, песочком и почищу. Взял песка. Взял тряпицу, намочил ее. И давай тереть лампу с песочком. Ты сам Гриша подумай, если тебе одно место начать чистить песком, ты не то, что из лампы, ты откуда хочешь, выскочишь. Джин и выскочил. Петька Аладин поначалу струхнул. Понятно, такая рожа вылезла. С такими кулачищами. А если звезданет? Отскочил. С безопасного расстояния стал пугать джина.

– Я сейчас тебя прямо живьем в песок урою. – Он наш парень, знает, как страха напустить.

Джин смелостью не отличался. А что, если, в самом деле, уроет? И стал оправдываться. Я тут не причем. Ни при делах. Я раб лампы. Это все она. И эти, колдуны, Магрибские колдуны. Они виноваты. Себя в грудь бьет. Они меня, сиротинушку, в лампу посадили. На слезу давай давить.

– Хочешь, три желания любых выполню. – Кланяется и глаза рукой трет. Слезу сиротскую вытирает.

Петька подумал. Парень он молодой. Ясно. Какое у него желание. Тут еще на днях его мать пилила.

– Стара я стала. Стара. Помру, с кем ты, дурень, останешься. Кто о тебе позаботится. Женить бы тебя, да какая дура за тебя пойдет.

Аладин и подумал. А может джин ему дуру и принесет.

– Давай мне какую ни на есть дуру!

Джин репу чешет. Где дуру взять. В Багдаде нынче нету дур, принцесса есть, и звать Будур. И кинулся за принцессой. Сам доволен, рад. Притащу принцессу. Султан узнает. Так не только морду Алладину начистит с песочком. Башку отрубит. Притащил Будур. Та глядит, парень молодой. Красивый. Мозгов нет, так на ложе они не к чему. Не от ума дети заводятся. Крепкий парень и ей одной достанется. А не целому гарему. Она ж не дура делиться с кем-то мужиком. Это наши девки – дуры. Русские. Им романтику давай. Гарем, фонтаны, целый день лукум кушай, финики жри. А чего хорошего в гареме? Это как у нас, приходишь в Сбербанк. Очередь. Ты талончик берешь. Ваш номер А 47. Ждите, вас вызовут. Они и ждут. Сидят у фонтана, финики грызут. Отожрутся, какая тут диета. Мучное и сладкое. Что б вес сбросить они танец живота исполняют. Будур к батюшке – султану бросилась. Алладин растерялся. Во, коза, какая бодрая. Только сказал, замуж за меня, так побежала. Метелка реактивная. За паспортом. Должно быть, в ЗАГС меня потащит. А принцесса к султану прибежала:

– Батюшка, замуж хочу. За Алладина пойду.