Меч – оружие редкое и является первым признаком знатности воина, отметил Вьюн, и таких знатных воинов было пятеро.

Остальные были вооружены обычно – копьями, боевыми топориками и палицами.

Лица у всех светлые. Волосы русые, острижены кружком. Усы и бороды короткие. Синие глаза глядят строго. Губы плотно сжаты.

По морю ходит много кораблей. Команды на них вооружены – в море приходится рассчитывать только на свои силы, – но слишком внушительно выглядели люди на этом корабле.

Первым делом в голове Вьюна мелькнула мысль, что перед ним дружинники из войска Словена. Но слишком необычна была их одежда, и Вьюн стал думать, что они могли быть морскими разбойниками.

Это Вьюна встревожило. У него ничего не было ценного. Разве краюха хлеба и улов. Но краюхи хлеба было слишком мало, чтобы разбойники им могли прельститься. А вот улов… Улова было бы жалко.

Однако один из чужеземцев, налюбовавшись испуганным рыбаком, неожиданно улыбнулся широкой добродушной улыбкой, и сразу, словно солнцем озарило.

«Нет, это не разбойники!» – подумал Вьюн.

Правда, это ничего не значило: разницы между воином и разбойником никакой не было – любой человек с оружием по праву сильного мог взять все, что пожелает.

Вьюн не решился первым начать разговор.

– Будь здрав, рыбак, – сказал человек.

– И ты будь здрав, – удивленный столь неожиданной учтивостью, осторожно ответил Вьюн и поклонился.

Мал замешкался с поклоном, и Вьюн легким мимолетным движением смазал его по загривку.

– Рыбак, скажи нам, как тебя зовут, откуда ты и какого народа? – спросил чужеземец.

– Я человек. Зовут меня Вьюн, – сказал Вьюн. – А живу я в большом городе у моря.

Вьюн вдруг заметил в глазах какую-то странную радость.

– И много вас там живет? – спросил воин.

Вопрос насторожил Вьюна: уж не хочет ли чужеземец коварно выяснить, можно ли напасть на город? Вьюн зачесал внезапно вспотевший затылок.

– Однако как сказать, – уклончиво проговорил он. – Может быть, и много, а может, и мало, это с какой стороны посмотреть.

Другой чужеземец, заметив, что Вьюн уклоняется от ответа, строго заметил:

– Ты, рыбак, не юли: когда спрашивают – отвечай по делу. А то… – Чужеземец выдвинул из ножен клинок и бросил на золотистую полосу металла выразительный взгляд.

Хотя Вьюн и испугался, однако заметил:

– Сколько народа живет в городе, я точно не знаю, так как не считал, – но много. А если хочешь напасть на наш город, то бойся этого – наш князь Словен правит морями и всеми землями, что их окружают, и народами, что на них живут.

Воины на корабле, услышав слова Вьюна, заулыбались.

Вьюн обиделся:

– У царя Словена самое сильное войско в мире! – запальчиво бросил он. – Ему платят дань все народы.

Старший чужеземец улыбнулся и поспешил успокоить Вьюна:

– Что ты, рыбак, мы и не думаем нападать на твой город. Меня зовут Тан. А пришли мы сюда, потому что искали вас. Мы послы. Мы пришли с северной страны с миром. Поэтому ты нас не бойся.

– С миром… Это хорошо, – проговорил Вьюн. – Но ведь я только рыбак. Я не царь, не князь и не старшина.

– Так проводи нас к своим князьям и старшинам, – проговорил Тан.

Пока шла беседа, Вьюн все время испытывал странное чувство – он словно стоял перед открытой дверью, но никак не мог в нее войти. Наконец он понял причину своих ощущений – он понимал пришельцев, хотя они пришли и из другой далекой страны и говорили на своем языке.

– Кто вы? – спросил Вьюн.

Глаза Тана удивленно расширились.

– Мы пришли с севера, – напомнил он.

– Но откуда вы знаете наш язык? – спросил Вьюн.

– Потому что мы одного племени и говорим одним языком, – сказал Тан.

Вьюн нахмурился, но слова постарался подобрать осторожно: