Наверное, Сашка чувствовала, как мне тоскливо, и старалась поддержать. Ясен пень, она по себе знает, каково это, когда тебя дразнят. Жаль её. В этом году она отрастила челку и чаще прятала глаз. Как-то она говорила, что ей однажды сделают операцию и глаз станет нормальным. Хотя мы всегда ей говорили, что дразнят за такое только придурки. Да и она особо внимания не обращала, но вот с нового учебного года начала грузиться.

Я достал плеер, надел наушники и врубил Abrasive Wheels. Это Сашка рассказала нам про такую группу, когда мы с ней только познакомились.

Помню, в тот день мы окружили Лёху и глазели на его новенькую деку. На ней красовался чёрный ниндзя, запускающий пластинку. И не было ни единой царапины!

– Давай, прокатись! – требовали мы хором.

Но Лёха словно прирос к земле – всё стоял и осторожно держал скейт, будто он стеклянный. Старую деку он умудрился сломать, оставив скейт на даче около машины. Его дедушка поехал, не заметив доску, и та – х-р-р-у-у-с-ь – сломалась под задним колесом. Поэтому с новой деки он буквально пылинки сдувал.

Но мы всё же уговорили его исполнить. Антоха с Витьком кинулись натирать грань воском. Лёха уже прилично выполнял простенький слайд, и мы надеялись, что новая дека придаст ему уверенности.

– Эй, кто это? – спросил Витёк, показывая зелёным квадратиком воска куда-то в сторону.

Мы оглянулись. На площадке в этот день никого, кроме нас, не каталось, и появление чужака насторожило.

– Да это д-д-девчонка, – шепнул, щурясь, Лёха.

– Гонишь! Это пацан, – не согласился Витёк. – Тимка, скажи – пацан?

Я присмотрелся. Но из-за короткой стрижки не разглядел, кто там. Ясно было только одно – рядом с ним или с ней стоял скейт.

Неожиданно для себя я махнул рукой и крикнул:

– Давай к нам!

Фигура в отдалении помедлила и, встав на скейт, покатила в нашу сторону.

– Вот и зачем ты его позвал? – недовольно спросил Витёк, бросив воск и поднявшись. – Щас нам испортит тут всё.

– Вечно ты, как сыч, – поддразнил его Антоха. Он закончил натирку и встал, глядя, как к нам направляется чужак.

– Сам ты сыч! – огрызнулся Витёк. – Самый сыч! Такой сыч, что…

Он резко замолчал, потому что к нам, тихо шурша колёсами скейта, подкатил неизвестный человек. Вблизи это и вправду оказалась девчонка. На ней были скейтерские кроссы, узкие чёрные джинсы, чёрная футболка с зелёной надписью и плюс рубашка в чёрно-зелёную клетку.

– Привет. Я – Сашка, – просто сказала она и улыбнулась.

Поскольку я сам пригласил её к нам, то представил ей всех, поочерёдно показывая на каждого пальцем.

– Привет. Я – Тимка. Этот дылда – Антоха, кудряш – Лёха, рыжий – Витёк.

Ребята помахали Сашке. Как-то незаметно мы привыкли к появлению новенькой. И, ясен пень, как могли, пытались скрыть, что первый раз в жизни встретили настоящую девчонку-скейтершу. И избегали смотреть ей в глаза, чтобы нечаянно не обидеть, а то подумает, что мы пялимся на её глаз. Как позже вспоминала Сашка, у нас плохо получалось скрывать и то, и это.

Лёха прыгать тогда всё же отказался. Якобы у него нога заболела, ага.

Сашка рассказала, что переехала сюда с родителями и младшим братом из другого города, потому что отца перевели по службе. А мы поделились, что живём тут с рождения. Вместе ходили в садик, теперь вместе ходим в школу. Ну и катаем, само собой, тоже вместе.

К вечеру мы все крепко сдружились. Мы сидели на лавочке во дворе и хотели уже разойтись по домам, как Витёк хлопнул себя по лбу и повернулся к Сашке.

– Блин, весь день забываю, чего у тебя на футболке написано? – спросил он, кивая на зелёную надпись.

– Эбрэзив уилс. Название старой панк-группы, – весело отозвалась Сашка. – Тут ещё, – добавила она, скинув клетчатую рубашку и повернувшись к нам спиной. На задней стороне футболки оказался принт с фотографией нескольких типов в шипастых куртках и с растрёпанными волосами. Короче – натуральные олдовые панки!