Однако тут возникла конкуренция с совершенно неожиданной стороны: Гитлер узнал, что в Москве собираются построить Дворец Советов высотой более 300 м и увенчать его статуей Ленина. Фюрер был страшно раздосадован, тем более что он никак не мог отменить замысел Сталина, издав какой-нибудь указ. Правда, в конце концов, он утешился тем, что его дворец будет все же уникальным: «Ну, чего стоит какой-то небоскреб – чуть больше, чуть меньше. Купол – вот что отличает наше здание от всех остальных!» Как оказалось, конкуренция Москвы угнетала его намного больше, чем он в том признавался окружающим. Когда началась война с Советским Союзом, он как-то заявил: «Вот теперь с их небоскребом будет покончено раз и навсегда!»

ПОДУШЕЧКИ СО СВАСТИКАМИ, ЭДЕЛЬВЕЙС И ГРОБНИЦА В БАШНЕ

Гитлер любил проводить время в Альпах, в своей резиденции в Берхтесгадене. Там у него имелся дом, меблированный в сентиментальном старонемецком духе: с громоздкими буфетами и тому подобной мебелью, что придавало этому жилищу уютно-мещанский вид. Позолоченная клетка с канарейкой, кактус и фикус еще более усиливали это впечатление. Повсюду были расставлены безделушки и разбросаны подушечки, на которых рядом с вышитыми поклонницами клятвами «Верность навек» пестрели свастики.

Через несколько часов после приезда основной массы гостей к дому подкатывал маленький закрытый «Мерседес» с обеими секретаршами фюрера – фрейлейн Вольф и фрейлейн Шредер. В их обществе появлялась и скромная на вид девушка из Мюнхена. Кто бы мог догадаться, что это возлюбленная самого повелителя – Ева Браун. Этот закрытый автомобиль никогда не ездил со всей колонной. То, что Ева Браун путешествовала в компании секретарш, должно было как бы замаскировать ее приезд. Вообще и Гитлер, и она всячески избегали всего того, что могло указать на интимную близость – для того, чтобы поздно вечером все же проследовать вместе в апартаменты наверху. Зачем требовалось держать эту совершенно ненужную дистанцию в узком кругу, от которого их отношения все равно не могли укрыться, трудно понять. Сама же Ева Браун вела себя подчеркнуто сдержанно, сознавая двусмысленность своего положения «при дворе».

Казалось бы, желание Гитлера обосноваться в Альпах свидетельствовало о его любви к природе, но в действительности ничего подобного за ним не замечалось. Как-то раз, в 1934 г. берлинская женская организация пожелала встретить Гитлера на вокзале и вручить ему цветы. Глава организации позвонила высокопоставленному партийному функционеру, чтобы узнать, какие цветы любит Гитлер. Тот расспросил всех, кого только мог, но не добился толку. Наконец, он позвонил Шпееру и пожаловался: «Я всех обзвонил, я спрашивал у адъютанта – и никакого успеха. Никаких он не любит. Как по-вашему? Давайте скажем, что эдельвейс. По-моему, эдельвейс лучше всего. Во-первых, это нечто редкое, да и растет он в Баварских горах. Давайте скажем – эдельвейс?» С тех пор эдельвейс официально стал «цветком фюрера».

Как известно, Гитлер был уроженцем Австрии – его юношеские годы прошли в городе Линце. Придя к власти, он решил превратить Линц в «международный центр». Предусматривалось сооружение ряда монументальных зданий вдоль Дуная, а также висячего моста. Венцом же всего ансамбля должен был стать величественный Дом окружного управления НСДАП с гигантским залом для заседаний и колокольней. В этой башне он предусматривал гробницу для себя. Резиденция Гитлера в старости тоже должна была расположиться неподалеку.

Еще до войны Гитлер от случая к случаю говаривал, что после достижения своих политических целей отойдет от дел и окончит свои дни в Линце. Не без жалости к себе он обыгрывал эту мысль: «Может, и забредет тогда ко мне на огонек кто-нибудь из прежних сотрудников. Только я на это не очень рассчитываю.