Быть может, мой разум не так силен в стратегии, но бой всё равно что родная стихия. Как молния я пролетел через весь коридор, воплем оглушил противника и всадил в него меч. Валусу ничего не оставалось, кроме как сдаться.

– Пожалуйста, только не убивайте! – молил он.

– Говори, зачем вы пытаетесь разорить приорат?

– Что? – закашлялся кровью пленник. – Готтлесфонт? Мы тут не при чем.

Я пошевелил мечом в его теле.

– Перестаньте!

– Говори только правду, еретик. Я рыцарь Ордена Стендарра. Со мной нельзя шутить. Если ты будешь врать… – меч сдвинулся чуть выше, вызвав дикий крик пленника.

– Ни на кого мы не нападали! Я основал общину поклонников даэдра. Наш агент рассказал, как дреморы посещают эти леса, но с непонятной целью. Мы только следили за ними… Я хотел выйти с ними на контакт, но они сильно заинтересованы в вашей часовне.

– В чем интерес?

– Не знаю, – Валус, чье круглое лицо с большими глазами стало затухать, потерял ровное дыхание. – Спросите у монахини. Приорат посещал агент даэдра.

– У какой ещё монахини?…

– Кажется, Ангронд.

Валус сделал последний выдох и неестественно расслабился. Меч медленно вышел из его тела. Я был обескуражен. Враг – монахиня? Так вот почему она не давала мне расспросить подробнее о причинах нападения. И вот почему она заставляла молчать Фебе Женар.

С этой мыслью я ринулся обратно в приорат.

V

Огонь полыхал в домашней хибаре. Дремора штурмовали часовню, выламывали массивную дверь скамьей и стучали для острастки оружием по дереву.

Серебряный меч отнял души двух часовых, что наблюдали за игрой пламени на стенах. Затем острие направилось к тем, кто так спешно пробивался в часовню.

Дверь рухнула, и перед алтарем сидела монахиня. Я не сумел разглядеть её лица – она находилась спиной ко мне, но показалось, что в свете свечей и горящей хибары её роба не была зелёной. Рогатые и темнокожие, почуяв чужака с оружием, немедленно развернулись ко мне и атаковали.

Серебро против даэдрического эбонита. Короткий меч против булав и топоров. Мастерство рыцаря против яростного безумия прислужников Мерунеса Дагона.

В какой-то момент силы стали иссякать; напор воинов дремора заставлял отступать, а удары всё чаще попадали в доспех, и тогда, во имя веры и спасения, я нарушил таинство обета.

Я совершил крик.

Ударная волна сбила с ног врагов, прошла сквозь часовню, сотрясла её основы, расколола алтарь и разбила миниатюрный витраж. Не позволяя дремора встать, я рубил им головы и тем самым закончил битву.

Внутри сидела совершенно напуганная Ангронд. Она полностью растерялась, а удар волны оглушил её. Ничего не понимая, монахиня не сразу узнала меня и взмолила даэдра не убивать её.

– Как странно, Ангронд, что вы просите у своих богов милости. Должны же у Мерунеса Дагона, не так ли?

– Кто это? Кьорн, это вы? – монахиня поднялась с пола.

– Да. Удивлены, я смотрю.

Пожилая женщина, посмотрев на меня мокрыми глазами, вышла на улицу. Дом догорал.

– Где сестра Женар? – жестко спросил я, взявши за рукав монахиню.

– Мертва.

– Вы лично это видели?

– Я заперлась в часовне, когда они ворвались в наш дом. Женар не успела выбежать. Да куда может побежать больная старуха при смерти?

– Ваше имя назвал даэдропоклонник.

– Готтлесфонт – не приют для даэдра, – горько улыбнулась монахиня. В свете оранжевого огня её лицо выглядело зловеще. Я не вложил меч в ножны.

– Факты говорят об обратном. Как рыцарь, я обязан вас казнить либо судить.

– Меня не за что судить и казнить, Кьорн. В отличие от вас, юноша, я видела войну, видела ад и порталы Обливиона. Зато я хочу обвинить вас, – она повернулась и ткнула в меня пальцем. – Это вы виновны в смерти сестры Женар. Вы!