– Что за срань! – выругался я, отстегнулся и тут же приземлился на голову, больно ударившись.

Пока пытался изогнуться, в окно кто-то начал стучать. Я не видел человека, но слышал женский истеричный голос.

– Мужчина! Ответьте! Простите!.. Я… Мужчина… Живой? Боже!..

Дверь открылась, и я вывалился наружу. Чьи-то руки потащили меня и помогли выбраться.

– Простите… простите… Я не хотела…

Я наконец перевалился на спину и попытался встать. Внутри всё бурлило. Злость прорывалась наружу. Теперь точно никуда не успею.

Я сжал перстень, и он больно врезался в пальцы. Когда трудности меня пугали?

– Да кто тебя водить учил? Ты вообще ненормальная? Как можно было…

Но договорить я не успел. Девушка всхлипнула и протяжно завыла. Её рёв набирал обороты. Она закрыла лицо ладонями. На них были варежки… старенькие. Я вяжу лучше.

Может, потом подарить ей свои варежки?

Мысль родилась и тут же испарилась. Плечи девушки уже вовсю тряслись.

– Ме… ня… Уволят.

Сквозь всхлипы пыталась говорить она.

– Ещё… чуть челове… ка… не убила.

Святой снег? Что с ней делать?

– Да успокойся уже! Хватит сопли развешивать! – рявкнул я.

– Не могу-у-у.

Ну что ж… Я знал только один способ успокоить девушку. Хотя нет, вру. Я ничего не знал. Просто верил, что это поможет.

Схватив её за талию, притянул и впился в губы.

Я тот ещё кобель. У меня всё решается через одно место.

Но, как ни странно, это помогло. Девушка плакать перестала и даже раскрыла рот, чем я и воспользовался. Сразу же переплёл наши языки.

Хм. А это интересно. Что-то новое. Казалось, будто она создана для меня. Пряный запах, мягкие губы… робкий язычок и тело… Оно идеально подходило для моих объятий.

Или мне так показалось.

Я не знаю, сколько прошло времени. Просто стал утопать в ощущениях.

Когда отстранился, понял, что пропал.

Её глаза цвета морозного неба поглотили разум.

– Ты… Что ты делаешь? – выдернула меня из дымки мыслей незнакомка.

– Успокаиваю.

Она вырвалась и отошла на несколько шагов.

– Совсем с ума сошёл? И часто ты так успокаиваешь?

– Тебя первую. Потому что ты рыдала тут, как истеричка.

– Это я-то истеричка?

– Ну а кто?

– А ты… извращенец.

– Ну вот видишь, мой метод сработал. Ты теперь не плачешь.

– Да! Удачи с твоими методами дальше.

Девушка развернулась и пошла к своей машине, но я её обогнал и сел на пассажирское сиденье. Если не на кадиллаке, то на этом корыте куда-то доберусь.

– Эй! А ну, вылезай! – Она открыла мою дверь.

– И не подумаю.

У нас началась борьба.

– Ты мне машину угрохала. А мне нужно в пять мест заехать.

– Я не твой водитель!

– Теперь мой.

– С какой стати?

– Ты мой кадиллак разбила – это раз, – начал загибать пальцы я. – Истерику устроила – два. Время отняла – три. Достаточно? Но если не хочешь, давай вызовем полицию и просидим здесь до Рождества.

Я с силой захлопнул дверь.

Девушка ещё несколько минут постояла, сверля меня взглядом, а потом обошла машину и плюхнулась на водительское сиденье.

– Водить-то умеешь? – усмехнулся я. – Хотя нет… Что это я… Конечно, не умеешь, судя по моей машине в кювете.

– Если хочешь ехать, то заткнись.

– Всё-всё. Молчу.

Я поднял руки вверх и прошептал:

– Истеричка.

– Извращенец, – так же тихо ответила она.

Мериан

В детстве я обожала Рождество, мой любимый праздник. В Санта-Клауса верила до средней школы, пока одноклассник не стащил накладную бороду с физрука. Так я узнала, что доброго волшебника не существует. Но праздник всё равно остался любимым: ожидание чудес, гирлянды и выходные дни. Всё окончательно изменил этот год.

Сначала меня прижали на работе. Апеллируя словами о любви к газете и что не имею «ни ребёнка, ни котёнка», попросили развести вечером двадцать пятого декабря подарки корпоративным клиентам. Ведь у всех дела: семейный ужин, поход в ресторан или отпуск на Мальдивах.