– Ну, как зачем? – Почесал затылок Веселовский. – Коряк облегчается, а олень подбирает то, что ему так нужно, восполняя этим дефицит соли в организме и замыкая этим как бы экологическое кольцо.

– Ой, как же ты талантливо выражаешься! – Похвалила его Ира, кокетливо поджав сложенные ножки и коснувшись рукой ноги сразу же заалевшего Медведева. – Не то, что он. Напиши за меня текст, а? –Попросила она Лёшу. – Чего тебе стоит? А то у меня всё утро голова болит.

– Не могу, – сказал Веселовский.– Медведев начал, он пусть и заканчивает. Такое правило.

– Но я не могу, – беря опять пищащий пейджер в руки и читая сообщение, сказал Андрюша. – Ты же слышал, у меня два разбойных нападения и одно изнасилование. Надо смонтировать и озвучить.

– Ну, какие у тебя могут быть изнасилования? – Стала гладить его рукой по ноге Ира. Главное изнасилование у тебя будет здесь, – сказала Ира, расставляя ноги миллиметр за миллиметром в сторону и подтягивая наверх юбку, -если только не уйдёшь, конечно.

– Э-э…-Андрюша тупо уставился на оголённые Ирины ноги, раздумывая, что бы могло означать это предложение. Веселовский застыл с выражением на лице, как человек, которому под столом положили ладонь на гениталии и начали их поглаживать. Сцену испортил зашедший вдруг в комнату корреспондент Анатолий Поборцев. Окинув взглядом троицу и сразу поняв, в чём дело, он сказал:

– Андрюха, не ведись, не помогай ей! Это страшная женщина, она обманывает всех честных людей.

– Ой, только не надо грязи! – Презрительно сказала Ира Поборцеву, одёргивая юбку и поправляя на голове наушники.

– Точно. – Продолжил Поборцев. – Напишешь ей текст, а она тебе потом скажет: иди, мой Мурзик дрессированный, я тебя в лоб поцелую! Честно. Я ей уже писал несколько раз.

– Ну, спасибочки тебе, Толик! – В неподражаемо малоросской манере, сказала Ира. – Подумаешь, всего один разок помог женщине, так всё, переломился…

– Вот, видишь? – Показывая пальцем на Иру, спросил Медведева Поборцев.

– Конечно! – снимая наушники, сказала Ира. – А чего ты еще хотел, кроме поцелуя. Мало тебе что – ли?

– Но ты же совсем не это обещала!– Краснея, сказал Поборцев.

– Ох, боже мой, уже и пошутить нельзя? Ты посмотри на этого пионера в старости! Кроватку ему расстилай! –Презрительно заметила Ира. – Если всем давать обломается кровать, слышал?

Она уставилась в монитор, где целая толпа коряков в это время танцевала под бубен шамана.

– А в курсе, что слово «врас -ко-ря-ку…» – сказал Андрюша, – имеет отношение…– он показал на экран, но ему не дали закончить мысль, потому что из закутка, соседнего с Ириным, высунулась вдруг голова корреспондентки Лена Бурляйцева, которая раздражённо крикнула:

– Можете вы прекратить свою болтовню или нет? Имейте совесть, я из – за вас текст не могу написать! Мне спецреп сдавать через полчаса в эфир, а у меня текст ещё не написан! Чего вы к ней пристали? У неё мёдом там что –ль намазано? Или дел у вас нет? Я сейчас Мормитону позвоню, чтоб он вас всех пристроил к делу!

Веселовский и Медведев, засунув руки в карманы и проворчав что-то вроде: нам есть, что делать, а вот девушкам отдельным тут явно делать нечего, удалились.

– Пойдем, может, тоже в буфет, – повернувшись ко мне, всё это время сидевшему в обнимку с газетами и выискивающего интересные темы для специального репортажа, спросила Ира, когда все ушли, -хоть чаю выпьем.

– Сейчас, выпишу, -сказал я ей, взглянув на ее измученное лицо.

– Плохо выгляжу, да? – Тронув веки под глазами, спросила она.

– Нормально. Хотя поспать бы тебе не мешало, конечно.

– Это катастрофа! – Чуть не заплакала Ира, положив руку на лоб. – Представляешь, ещё утром я была за полярным кругом, а вечером мне уже надо написать. Я не успела в Москве приземлиться, а мне уже пишут: срочно нужен материал- нечем закрывать эфир. А у меня в голове тундра… В смысле голо, понимаешь? Поможешь текст написать?