– Ну да, – согласно кивнул Рико, – можно, если узнают. Только иногда, когда нужен настоящий ответ, от которого зависит твоя жизнь, получить его можно, только испытав судьбу. Вот они и испытывают.

– Почему же ты их тогда идиотами назвал?

– А как их ещё называть? Они же это из-за девчонки делают.

Тем временем незнакомый мальчик подошёл к самому обрыву, посмотрел вниз, постоял так немного, затем быстро отошёл назад, разбежался и прыгнул.

– Ну, Себ, давай же! – в момент отрыва от скалы тихо прохрипел Рико, сжимая кулаки.

Прыгун плавно по дуге падал вниз. Мгновение – и они уже видят брызги, взлетающие на месте его входа в воду. Ещё несколько ударов сердца, и над поверхностью моря появляется голова, озарённая клонящимся к закату солнцем. Взрослых на пляже не было, а ребятня, как и мы, замершая в момент прыжка, едва увидев вынырнувшего мальчишку, разразилась приветственными криками и хлопками в ладоши. Тот помахал рукой в ответ и быстрыми уверенными гребками поплыл в сторону берега. Но далеко от Ока отплывать не стал. Закачался на зеленоватых волнах, задрав голову вверх. Даже отсюда было видно, как по его бронзовому от загара лицу скатывались мелкие капельки воды.

Мир вдруг стал для меня таким чётким, что я сейчас вообще видел всё: капельки на лице Себа, прядку льняных волос на голове замершего на краю обрыва второго прыгуна, которую трепал вечерний бриз. Рэм видел напряжённые лица товарищей, стоящих за его спиной, камешки, катящиеся вниз по скале. Время как будто замерло, и он отчётливо понял, что сейчас что-то произойдёт.

Вот мальчик отходит от обрыва, как казалось Рэму, очень медленно, сосредоточенно хмурит брови, начинает разбегаться и немного, еле заметно, поскальзывается в тот момент, когда отталкивается от края обрыва. Он всё-таки взлетает вверх, но как-то неправильно, и время отмирает. До моих ушей долетает слитный выдох тех, кто находится на пляже, и Рэм, продолжая следить за полетом Вячека, видит краем глаза, как качающийся на волнах Себ стремительно срывается со своего места. Только помочь сопернику он уже не мог. Никто не мог…

Ветер всегда любил играть с птицами. Правда, там, где он впервые осознал себя – высоко над вершинами снежных гор – их не было, и потому он спускался в зелёные солнечные долины, где пернатых было предостаточно. Большие и маленькие, они летали над зелёными лугами, полными вкусных жучков, парили на высоте, в тёплых потоках воздуха, выслеживая добычу покрупнее, или же просто спали в кронах деревьев, спрятав голову под крыло. Ветеркок любил неожиданно подкрасться и так дунуть, что они порскали прочь, или выбить из-под крыльев тёплый воздушный поток, после чего гордые орлы и ястребы с возмущённым клёкотом начинали быстро работать ими, вновь набирая высоту. Любил он и пошуметь кронами деревьев на рассвете, будя еще спящих летунов, зовя их поиграть в этот новый прекрасный день. Затем он вырос и вместе с другими взрослыми ветрами начал облетать вокруг планеты, гоняя облака и принося дожди туда, где они были нужны. Но, даже став взрослым, он не забыл про свою любимую игру.

Сейчас они проносились над морем, и он видел накатывающиеся на берег волны, рождающие пенные брызги, корабли с белыми парусами, которые так забавно гонять по морской глади, скалы, с мелкими букашками, копошащимися над ними. Вот одна из них сорвалась вниз, и ему неожиданно сильно захотелось поиграть с этой букашкой, как раньше с птицами, подтолкнуть её вперёд, выровняв неправильный полёт…

– Судьба, – хрипло выдохнул Рико в звенящей тишине, после того как до их слуха донёсся звук упавшего в воду тела. Рэм не видел, как это произошло, так как позорно закрыл глаза, ушёл в себя, в свою собственную маленькую сказку про ветер и волны. Она была для него такой реальной, что он первые несколько мгновений пытался понять, что произошло. На берегу стояла полная тишина. Все смотрели, как мальчишки плывут к берегу. Мальчишки? Двое мальчишек плывут к берегу!