– Да ну, Егор. Может, Никитке твоему почудилось все. Виданное ли дело: медведь чуть не задрал! Тут и умом тронуться недолго, – засомневалась Маруся.

– Нет, – твердо сказал мальчик и замотал головой. – В своем он уме. Все подробно мне рассказал. Верю я ему, – и пересказал сестре все услышанное.

– Ну и история! Вроде все складно входит. Только как в такое поверить-то можно?!

– А я верю! Ну сама подумай! Легенды по деревне про ведьму ходят? Ходят. Мама тебе про нее рассказывала? Рассказывала. А теперь еще и Никитка все подтвердил. Значит, так все и есть! Живет в лесу ведьма Фрося! – торжественно провозгласил свой вывод Егорка.

Маруся пожала плечами.

– Ну не знаю. Может, и так. Только о чем это говорит? – серьезно сказала она.

– О чем? – удивился мальчик.

– О том, что не надо в этот лес ходить. Правда или морок какой, все одно. Добром это не кончится. Вот всем и урок будет.

Егорка после этих слов приуныл как-то, весь задор свой порастерял. Присел на кровать к сестре, затылок чешет. Маруся насторожилась.

– Что такое, Егор? – спросила она, внимательно в лицо его вглядываясь.

– Нет, ничего, – отвел тот глаза, а щеки веснушчатые румянцем ярким покрылись, да и уши красными стали.

– Егор! – строго сказала сестра. – А ну выкладывай немедленно, что ты задумал!

Тот молчит.

– Егор?! – требовательно повторила она.

– Ты только не ругайся, Марусенька, – ласково пролепетал он.

– Давно за тобой заметила: мысли у тебя в голове шальные, дурные бродят. Задумал ты что-то. А ну отвечай! Да врать не пытайся, все равно не умеешь.

Мальчик вздохнул тяжело, по-взрослому, голову склонил и говорит:

– Люблю я тебя, сестренка родненькая. Кроме тебя у меня и нет никого. Помочь я тебе хочу.

– Егор! – вновь строгим голосом прикрикнула на него Маруся. – Не ходи вокруг да около. Говори, что задумал!

Парнишка в грудь воздуха набрал и выпалил на одном дыхании:

– Пойду я к ведьме этой. Попрошу, чтобы она про тебя сказку сочинила, в которой бы ты выздоровела, бегать и плясать бы стала.

Маруся охнула, резко приподнялась на кровати и со вздохом тяжелым вновь откинулась на подушки.

– Даже не думай об этом! Как тебе только такое в голову пришло!

– Так ведь если все сказки Фросины былью становятся, то и с тобой все получится. Я смогу уговорить ее! Вот увидишь! – разгорячился Егор. Глаза его сверкали решимостью. – Надо будет, умолять стану, на колени опущусь, ноги ее буду целовать. Все, что попросит сделаю, а уговорю ее.

– Выходит, вот какой обузой я для тебя стала. Что уж ни черта, ни лешего ты не боишься, – грустно сказала сестра, и по щеке ее слезинка скатилась.

– Что ты, что ты?! Марусенка! Миленькая! – Егор кинулся к ней, обнял за плечи и тоже заплакал.

Редко они себе такое позволяли. Крепились и бодрились всю жизнь, перед трудностями головы не склоняли. А тут дали волю слезам. Помолчали, поплакали, да и успокоились. И разговор уже легче пошел.

– Ты у меня, Маруся, такая красавица! Ты, когда на крылечке сидишь, парни, мимо проходя, шеи сворачивают. Я ведь все ради тебя!

– Да как ты не понимаешь?! А если случится с тобой что? Я ведь себе этого не прощу, коли причиной беды той буду!

Посмотрел Егорка сестре в глаза внимательно, серьезно, вздохнул тяжело, а потом улыбнулся.

– Раз ты против, не пойду тогда к ведьме. Только ты обещай, что подумаешь над этим.

– Хорошо, Егорка, – потрепала она его льняные волосы. – Да что ты из меня калеку-то беспомощную делаешь! – засмеялась девушка. – Я еще ничего! Хоть на костылях, а поскачу! И сама со всем справиться могу! И нечего переживать из-за меня.

В подтверждение своих слов она спустила ноги на пол, схватилась за костыли, морщась и закусив губу, встала с кровати. Егор тут же подскочил, чтобы поддержать ее, но она его попытку пресекла.